Электричество | Заметки электрика. Совет специалиста

Леонид андреев - иуда искариот. Иуда искариот, андреев леонид николаевич Краткое содержание иуда искариот

Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота — человек очень дурной славы и его нужно остерегаться. Одни из учеников, бывавшие в Иудее, хорошо знали его сами, другие много слыхали о нем от людей, и не было никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. И если порицали его добрые, говоря, что Иуда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи, то и дурные, которых расспрашивали об Иуде, поносили его самыми жестокими словами. «Он ссорит нас постоянно, — говорили они, отплевываясь, — он думает что-то свое и в дом влезает тихо, как скорпион, а выходит из него с шумом. И у воров есть друзья, и у грабителей есть товарищи, и у лжецов есть жены, которым говорят они правду, а Иуда смеется над ворами, как и над честными, хотя сам крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в Иудее. Нет, не наш он, этот рыжий Иуда из Кариота», — говорили дурные, удивляя этим людей добрых, для которых не было большой разницы между ним и всеми остальными порочными людьми Иудеи. Рассказывали далее, что свою жену Иуда бросил давно, и живет она несчастная и голодная, безуспешно стараясь из тех трех камней, что составляют поместье Иуды, выжать хлеб себе на пропитание. Сам же он много лет шатается бессмысленно в народе и доходил даже до одного моря и до другого моря, которое еще дальше; и всюду он лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом; и вдруг уходит внезапно, оставляя по себе неприятности и ссору — любопытный, лукавый и злой, как одноглазый бес. Детей у него не было, и это еще раз говорило, что Иуда — дурной человек и не хочет бог потомства от Иуды. Никто из учеников не заметил, когда впервые оказался около Христа этот рыжий и безобразный иудей; но уж давно неотступно шел он по ихнему пути, вмешивался в разговоры, оказывал маленькие услуги, кланялся, улыбался и заискивал. И то совсем привычен он становился, обманывая утомленное зрение, то вдруг бросался в глаза и в уши, раздражая их, как нечто невиданно-безобразное, лживое и омерзительное. Тогда суровыми словами отгоняли его, и на короткое время он пропадал где-то у дороги, — а потом снова незаметно появлялся, услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес. И не было сомнения для некоторых из учеников, что в желании его приблизиться к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчет. Но не послушал их советов Иисус; не коснулся его слуха их пророческий голос. С тем духом светлого противоречия, который неудержимо влек его к отверженным и нелюбимым, он решительно принял Иуду и включил его в круг избранных. Ученики волновались и сдержанно роптали, а он тихо сидел, лицом к заходящему солнцу, и слушал задумчиво, может быть, их, а может быть, и что-нибудь другое. Уж десять дней не было ветра, и все тот же оставался, не двигаясь и не меняясь, прозрачный воздух, внимательный и чуткий. И казалось, будто бы сохранил он в своей прозрачной глубине все то, что кричалось и пелось в эти дни людьми, животными и птицами, — слезы, плач и веселую песню, молитву и проклятия; и от этих стеклянных, застывших голосов был он такой тяжелый, тревожный, густо насыщенный незримой жизнью. И еще раз заходило солнце. Тяжело пламенеющим шаром скатывалось оно книзу, зажигая небо; и все на земле, что было обращено к нему: смуглое лицо Иисуса, стены домов и листья деревьев, — все покорно отражало тот далекий и страшно задумчивый свет. Белая стена уже не была белою теперь, и не остался белым красный город на красной горе. И вот пришел Иуда. Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину, осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову — как раз такой, каким представляли его знающие. Он был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус, который слегка сутулился от привычки думать при ходьбе и от этого казался ниже; и достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и неприятный для слуха; и часто слова Иуды хотелось вытащить из своих ушей, как гнилые, шероховатые занозы. Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая; и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму; но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту. Когда в припадке робости или волнения Иуда закрывал свой живой глаз и качал головой, этот качался вместе с движениями головы и молчаливо смотрел. Даже люди, совсем лишенные проницательности, ясно понимали, глядя на Искариота, что такой человек не может принести добра, а Иисус приблизил его и даже рядом с собою — рядом с собою посадил Иуду. Брезгливо отодвинулся Иоанн, любимый ученик, и все остальные, любя учителя своего, неодобрительно потупились. А Иуда сел — и, двигая головою направо и налево, тоненьким голоском стал жаловаться на болезни, на то, что у него болит грудь по ночам, что, всходя на горы, он задыхается, а стоя у края пропасти, испытывает головокружение и едва удерживается от глупого желания броситься вниз. И многое другое безбожно выдумывал он, как будто не понимая, что болезни приходят к человеку не случайно, а родятся от несоответствия поступков его с заветами предвечного. Потирал грудь широкою ладонью и даже кашлял притворно этот Иуда из Кариота при общем молчании и потупленных взорах. Иоанн, не глядя на учителя, тихо спросил Петра Симонова, своего друга: — Тебе не наскучила эта ложь? Я не могу дольше выносить ее и уйду отсюда. Петр взглянул на Иисуса, встретил его взор и быстро встал. — Подожди! — сказал он другу. Еще раз взглянул на Иисуса, быстро, как камень, оторванный от горы, двинулся к Иуде Искариоту и громко сказал ему с широкой и ясной приветливостью: — Вот и ты с нами, Иуда. Ласково похлопал его рукою по согнутой спине и, не глядя на учителя, но чувствуя на себе взор его, решительно добавил своим громким голосом, вытеснявшим всякие возражения, как вода вытесняет воздух: — Это ничего, что у тебя такое скверное лицо: в наши сети попадаются еще и не такие уродины, а при еде-то они и есть самые вкусные. И не нам, рыбарям господа нашего, выбрасывать улов только потому, что рыба колюча и одноглаза. Я видел однажды в Тире осьминога, пойманного тамошними рыбаками, и так испугался, что хотел бежать. А они посмеялись надо мною, рыбаком из Тивериады, и дали мне поесть его, и я попросил еще, потому что было очень вкусно. Помнишь, учитель, я рассказывал тебе об этом, и ты тоже смеялся. А ты, Иуда, похож на осьминога — только одною половиною. И громко захохотал, довольный своею шуткой. Когда Петр что-нибудь говорил, слова его звучали так твердо, как будто он прибивал их гвоздями. Когда Петр двигался или что-нибудь делал, он производил далеко слышный шум и вызывал ответ у самых глухих вещей: каменный пол гудел под его ногами, двери дрожали и хлопали, и самый воздух пугливо вздрагивал и шумел. В ущельях гор его голос будил сердитое эхо, а по утрам на озере, когда ловили рыбу, он кругло перекатывался по сонной и блестящей воде и заставлял улыбаться первые робкие солнечные лучи. И, вероятно, они любили за это Петра: на всех других лицах еще лежала ночная тень, а его крупная голова, и широкая обнаженная грудь, и свободно закинутые руки уже горели в зареве восхода. Слова Петра, видимо одобренные учителем, рассеяли тягостное состояние собравшихся. Но некоторых, также бывавших у моря и видевших осьминога, смутил его чудовищный образ, приуроченный Петром столь легкомысленно к новому ученику. Им вспомнились: огромные глаза, десятки жадных щупальцев, притворное спокойствие, — и раз! — обнял, облил, раздавил и высосал, ни разу не моргнувши огромными глазами. Что это? Но Иисус молчит, Иисус улыбается и исподлобья с дружеской насмешкой смотрит на Петра, продолжающего горячо рассказывать об осьминоге, — и один за другим подходили к Иуде смущенные ученики, заговаривали ласково, но отходили быстро и неловко. И только Иоанн Зеведеев упорно молчал да Фома, видимо, не решался ничего сказать, обдумывая происшедшее. Он внимательно разглядывал Христа и Иуду, сидевших рядом, и эта странная близость божественной красоты и чудовищного безобразия, человека с кротким взором и осьминога с огромными, неподвижными, тускло-жадными глазами угнетала его ум, как неразрешимая загадка. Он напряженно морщил прямой, гладкий лоб, щурил глаза, думая, что так будет видеть лучше, но добивался только того, что у Иуды как будто и вправду появлялись восемь беспокойно шевелящихся ног. Но это было неверно. Фома понимал это и снова упорно смотрел. А Иуда понемногу осмеливался: расправил руки, согнутые в локтях, ослабил мышцы, державшие его челюсти в напряжении, и осторожно начал выставлять на свет свою бугроватую голову. Она и раньше была у всех на виду, но Иуде казалось, что она глубоко и непроницаемо скрыта от глаз какой-то невидимой, но густою и хитрою пеленою. И вот теперь, точно вылезая из ямы, он чувствовал на свету свой странный череп, потом глаза — остановился — решительно открыл все свое лицо. Ничего не произошло. Петр ушел куда-то; Иисус сидел задумчиво, опершись головою на руку, и тихо покачивал загорелой ногою; ученики разговаривали между собой, и только Фома внимательно и серьезно рассматривал его как добросовестный портной, снимающий мерку. Иуда улыбнулся — Фома не ответил на улыбку, но, видимо, принял ее в расчет, как и все остальное, и продолжал разглядывать. Но что-то неприятное тревожило левую сторону Иудина лица, — оглянулся: на него из темного угла холодными и красивыми очами смотрит Иоанн, красивый, чистый, не имеющий ни одного пятна на снежно-белой совести. И, идя, как и все ходят, но чувствуя так, будто он волочится по земле, подобно наказанной собаке, Иуда приблизился к нему и сказал: — Почему ты молчишь, Иоанн? Твои слова как золотые яблоки в прозрачных серебряных сосудах, подари одно из них Иуде, который так беден. Иоанн пристально смотрел в неподвижный, широко открытый глаз и молчал. И видел, как отполз Иуда, помедлил нерешительно и скрылся в темной глубине открытой двери. Так как встала полная луна, то многие пошли гулять. Иисус также пошел гулять, и с невысокой кровли, где устроил свое ложе Иуда, он видел уходивших. В лунном свете каждая белая фигура казалась легкою и неторопливою и не шла, а точно скользила впереди своей черной тени; и вдруг человек пропадал в чем-то черном, и тогда слышался его голос. Когда же люди вновь появлялись под луной, они казались молчащими — как белые стены, как черные тени, как вся прозрачно-мглистая ночь. Уже почти все спали, когда Иуда услыхал тихий голос возвратившегося Христа. И все стихло в доме и вокруг него. Пропел петух; обиженно и громко, как днем, закричал где-то проснувшийся осел и неохотно, с перерывами умолк. А Иуда все не спал и слушал, притаившись. Луна осветила половину его лица и, как в замерзшем озере, отразилась странно в огромном открытом глазу. Вдруг он что-то вспомнил и поспешно закашлял, потирая ладонью волосатую, здоровую грудь: быть может, кто-нибудь еще не спит и слушает, что думает Иуда.

Не было человека в Иудее, который имел бы славу более дурную, нежели Иуда из селения Кариот. Праведники осуждали его за ложь, притворство и коварный нрав. Злодеи сетовали на то, что он сеет раздор среди грабителей, и способен украсть даже у самого искусного вора. Жену свою он оставил, а детей ему не дал бог, не желая видеть потомства Иуды.

Иуда среди апостолов

Тем не менее, он оказался среди учеников Иисуса, которого предупреждали о злокозненности Искариота. Но каким образом и когда появился он среди них, никто из апостолов не помнил. Хотя не заметить рыжего уродливого иудея было крайне сложно.

Особенностью Иуды было лицо, словно склеенное из двух несовместимых половин. Одна часть его была морщинистая, подвижная с черным внимательным зрачком, вторая – безжизненная и гладкая, с вечно отверстым бельмом глаза, в слепоту которого не верилось, когда Искариот спал. Это двуличие одновременно притягивало и отталкивало взгляд. Но Христос без колебаний принял его, поскольку его всегда влекло к отверженным.

Любимый ученик Иоанн брезгливо отстранился от Иуды. Отойти в сторону хотел и Петр – но под пристальным взглядом учителя придумал шутку об осьминоге, попавшем в рыбацкий невод. Хотя осьминог и безобразен - но весьма приятен на вкус. Иисус принял это сравнение усмешкой, и постепенно ученики свыклись с присутствием безобразного единоверца.

Двуличие Иуды проявлялось во всем. Он постоянно жаловался на недомогание и болезни, кашляя для убедительности. Но когда апостолы состязались в поднятии тяжестей, Искариот отрывал от земли и сбрасывал в пропасть самые большие камни. Признанный победителем, но и уличенный в ложности своих болезней, Искариот лишь громко рассмеялся.

В другой раз, в селении, где Иисуса и учеников хотели побить камнями, Иуда возвел напраслину на учителя, называя его таким же лжецом и любителем наживы, как и сам. Перед апостолами же похвалялся, что тем самым спас их от расправы – поскольку правоверные иудеи не захотели марать рук о нечестивцев. Непочтительно отзывался Искариот и о своих родителях, говоря, что не ведает, кто его отец – ибо не знает всех, кто бывал на ложе матери.

Тем не менее, Христос поручил ему казну и все денежные расходы небольшой общины. А когда Иуда был обвинен Фомой в краже, Иисус ответил, что Искариот может брать денег, сколько захочет. По всему выходило, что учитель защищает последнего апостола – но все слова Христа были направлены теперь против Иуды.

«Почему он не любит меня?» - искренне недоумевал Искариот.

И ответ находил в том что, Иисусу не нужны сильные и смелые ученики, как он сам – поэтому учитель окружает себя глупцами, предателями и лжецами. Требуя любви к себе, и не любя всем сердцем Христа, Иуда вступал на путь предательства.

Замышление предательства

Искариот был не единственным, кто искал любви учителя. Ученики даже затеяли спор о том, кто будет ближе всех к Иисусу в царствии небесном. Рассудить же их должен был Иуда, который всем сумел польстить – но на прямой вопрос, что он думает в действительности по этому поводу, ответил, что восседать рядом с Христом на небесах будет он.

На следующий день Искариот явился к первосвященнику Анне, где оклеветал учителя и предложил выдать его на вознаграждение. Зная репутацию гостя и большое число последователей Христа, Анна проявил осторожность. Но Иуда приходил вновь и вновь – покуда ему не предложили сумму в тридцать сребреников.

Получив деньги, он наполнил последние дни Иисуса вниманием и заботой – доставляя лучшие вина, цветы и благовония. Он готовил его к закланию, умащивая, как жертвенное животное. Но одновременно Искариот предпринимал действия для срыва собственного плана. Он принес ученикам два меча, которыми можно было обороняться в случае нападения. Но многие ответили, что не приучены к оружию.

И в ночь, когда Иуда привел воинов в Гефсиманский сад, где отдыхал Христос с учениками, только Петр нанес единственный бесполезный удар мечом – но вскоре отрекся от учителя, сказав, что не знает, кто такой Иисус. Иуда единственный присутствовал при всех крестных муках, надеясь в тайне, что толпа вызволит Христа. И в то же самое время говорил учителю: «Я с тобою. Туда. Ты понимаешь, туда!»

Наказание Иуды

На следующий день Искариот является в синедрион с вопросом, знают ли они, кого погубили? А получив утвердительный ответ, в ярости кричит, что не Христа предал он за эти тридцать сребреников, а их, мудрых священников иудейских, и цена им останется таковой во веки веков. Он швыряет серебряные монеты им в лицо.

Вслед за этим находит убежище апостолов, где они скрываются, опасаясь за свою жизнь. Он спрашивает, почему живы ученики, если мертв Христос. Получив же ответ Фомы, что они клялись Иисусу нести его учение людям, обвиняет их в трусости.

Среди учеников Христа, таких открытых, понятных с первого взгляда, Иуда из Кариота выделяется не только дурной славой, но и двойственностью облика: лицо его как будто сшито из двух половинок. Одна сторона лица - беспрерывно подвижная, усеянная морщинами, с черным острым глазом, другая - мертвенно гладкая и кажущаяся несоразмерно большой от широко открытого, незрячего, затянутого бельмом ока.

Когда он появился, никто из апостолов не заметил. Что заставило Иисуса приблизить его к себе и что влечет к Учителю этого Иуду - также вопросы без ответов. Петр, Иоанн, Фома смотрят - и не в силах постичь эту близость красоты и безобразия, кротости и порока - близость восседающих рядом за столом Христа и Иуды.

Много раз спрашивали апостолы Иуду о том, что понуждает его совершать худые поступки, тот с усмешкой ответствует: каждый человек хоть однажды согрешил. Слова Иуды почти похожи на то, что говорит им Христос: никто никого не вправе осуждать. И верные Учителю апостолы смиряют свой гнев на Иуду: «Это ничего, что ты столь безобразен. В наши рыбацкие сети попадаются и не такие уродины!»

«Скажи, Иуда, а твой отец был хорошим человеком?» - «А кто был мой отец? Тот, кто сек меня розгой? Или дьявол, козел, петух? Разве может Иуда знать всех, с кем делила ложе его мать?»

Ответ Иуды потрясает апостолов: кто ославливает своих родителей, обречен погибели! «Скажи, а мы - хорошие люди?» - «Ах, искушают бедного Иуду, обижают Иуду!» - кривляется рыжий человек из Кариота.

В одном селении их обвиняют в краже козленка, зная, что с ними ходит Иуда. В другой деревне после проповеди Христа хотели побить Его и учеников камнями; Иуда бросился на толпу, крича, что Учитель вовсе не одержим бесом, что Он - просто обманщик, любящий деньги, такой же, как и он, Иуда, - и толпа смирилась: «Недостойны эти пришельцы умереть от руки честного!»

Иисус покидает селение в гневе, удаляясь от него большими шагами; ученики шествуют за Ним на почтительном расстоянии, кляня Иуду. «Теперь я верю, что твой отец дьявол?», - бросает ему в лицо Фома. Глупцы! Он им спас жизнь, а они еще раз его не оценили…

Как-то на привале апостолы вздумали развлечься: мерясь силою, они поднимают с земли камни - кто больший? - и швыряют в пропасть. Иуда поднимает самый тяжелый обломок скалы. Лицо его сияет торжеством: теперь всем ясно, что он, Иуда, - самый сильный, самый прекрасный, лучший из двенадцати. «Господи, - молит Христа Петр, - я не хочу, чтобы сильнейшим был Иуда. Помоги мне его одолеть!» - «А кто поможет Искариоту?» - с печалью ответствует Иисус.

Иуда, назначенный Христом хранить все их сбережения, утаивает несколько монет - это открывается. Ученики в негодовании. Иуда приведен к Христу - и Тот вновь вступается за него: «Никто не должен считать, сколько денег присвоил наш брат. Такие упреки обижают его». Вечером за ужином Иуда весел, но радует его не столько примирение с апостолами, сколько то, что Учитель опять выделил его из общего ряда: «Как же не быть веселым человеку, которого сегодня столько целовали за кражу? Если б я не украл - разве узнал бы Иоанн, что такое любовь к ближнему? Разве не весело быть крюком, на котором один развешивает для просушки отсыревшую добродетель, а другой - ум, потраченный молью?»

Приближаются скорбные последние дни Христа. Петр и Иоанн ведут спор, кто из них более достоин в Царствии Небесном сидеть одесную Учителя - хитрый Иуда каждому указывает на его первенство. А потом на вопрос, как он все-таки думает по совести, с гордостью отвечает: «Конечно, я!» Наутро он идет к первосвященнику Анне, предлагая предать суду Назорея. Анны прекрасно осведомлен о репутации Иуды и гонит его прочь несколько дней подряд; но, опасаясь бунта и вмешательства Римских властей, с презрением предлагает Иуде за жизнь Учителя тридцать сребреников. Иуда возмущен: «Вы не понимаете, что вам продают! Он добр, он исцеляет больных, он любим бедняками! Эта цена - выходит, что за каплю крови вы даете всего пол-обола, за каплю пота - четверть обола… А Его крики? А стоны? А сердце, уста, глаза? Вы меня хотите ограбить!» - «Тогда ты не получишь ничего». Услышав столь неожиданный отказ, Иуда преображается: он никому не должен уступить права на жизнь Христа, а ведь наверняка найдется негодяй, готовый Его предать за обол или два…

Лаской окружает Иуда Того, Кого предал, в последние часы. Ласков и услужлив он и с апостолами: ничто не должно помешать замыслу, благодаря которому имя Иуды навсегда будет в памяти людей называться вместе с именем Иисуса! В Гефсиманском саду он целует Христа с такой мучительной нежностью и тоской, что, будь Иисус цветком, ни капли росы не упало б с Его лепестков, не колыхнулся бы он на тонком стебле от поцелуя Иуды. Шаг за шагом идет Иуда по стопам Христа, не веря глазам, когда Его бьют, осуждают, ведут на Голгофу. Сгущается ночь… Что такое ночь? Восходит солнце… Что такое солнце? Никто не кричит: «Осанна!» Никто не защитил Христа с оружием, хотя он, Иуда, украл у римских солдат два меча и принес их этим «верным ученикам»! Он один - до конца, до последнего вздоха - с Иисусом! Осуществляются ужас его и мечта. Искариот поднимается с колен у подножия Голгофского креста. Кто вырвет победу из его рук? Пусть все народы, все грядущие поколения притекут в эту минуту сюда - они обнаружат лишь позорный столб и мертвое тело.

Иуда смотрит на землю. Какая она вдруг маленькая стала под его стопами! Не идет больше время само по себе, ни спереди, ни сзади, но, послушное, движется всей своей громадой лишь вместе с Иудой, с его шагами по этой маленькой земле.

Он идет в синедрион и бросает им в лицо, как властелин: «Я обманул вас! Он был невинен и чист! Вы убили безгрешного! Не Его предал Иуда, а вас, предал вечному позору!»

В этот день Иуда вещает как пророк, чего не смеют трусливые апостолы: «Я видел сегодня солнце - оно смотрело на землю с ужасом, вопрошая: „Где же здесь люди?“ Скорпионы, звери, камни - все вторили этому вопросу. Если сказать морю и горам, во сколько люди оценили Иисуса, они сойдут со своих мест и обрушатся на головы ваши!..»

«Кто из вас, - обращается Искариот к апостолам, - пойдет со мною к Иисусу? Вы боитесь! Вы говорите, что на то была Его воля? Вы объясняете свое малодушие тем, что Он велел вам нести по земле Свое слово? Но кто поверит Его слову в ваших трусливых и неверных устах?»

Иуда «поднимается на гору и затягивает петлю на шее своей у всего мира на виду, довершая задуманное. По всему свету разлетается весть об Иуде-предателе. Не быстрее и не тише, но вместе со временем продолжает лететь эта весть…

Иисуса Христа много раз предупреждали, что нужно остерегаться Иуды из Кариота. Рассказывали, что он бросил жену в бедности, а то, что детей у него не было, еще раз говорило о том, что Иуда — дурной человек, так как Бог не хочет от него потомства.

У Иуды «досадно-жидкий и неприятный для слуха» голос, череп «точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие и даже тревогу… Двоилось также и лицо Иуды»: один его глаз — живой и хитрый, второй — слепой, неподвижный. Ученики Христа относятся к Иуде с брезгливостью. По словам Иуды, каждый человек совершает в жизни преступление или дурной поступок; «хорошими же людьми называются те, которые умеют скрывать свои дела и мысли; но если такого человека обнять, приласкать и выспросить хорошенько, то из него потечет, как гной из проколотой раны, всякая неправда, мерзость и ложь».

Христос поручает Иуде вести хозяйственные расходы — собирать пожертвования и прочее. Перед селением, куда направляются Христос и ученики, Иуда уверяет, что его жители дурно истолкуют учение после ухода Христа, пророчит беду. Фома, чтобы проверить предчувствие Иуды, возвращается в селение и убеждается в его правоте. Жители другой деревни встречают Христа враждебно. Иуда спасает Иисуса, отвлекая внимание на себя шутовскими выкриками, угрозами, мольбами. Но Иисус ни разу не хвалит Иуду.

Во время одной из остановок ученики состязаются в силе (бросают с горы тяжелые камни). Самым сильным кажется Петр, но Иуда побеждает его.

Иуда крадет несколько динариев, Фома придает дело огласке. Иисус же говорит, что Иуда может брать денег, сколько он хочет, никому не говоря и ни с кем не советуясь. Иуда рассказывает Фоме, что отдал деньги голодной блуднице.

Петр и Иоанн по очереди спрашивают у Иуды, кто из них будет первым возле Христа в царствии небесном. Каждому из них Иуда льстит, но, когда Петр и Иоанн вместе задают Иуде тот же вопрос, Иуда отвечает, что первым возле Иисуса будет он.

Иуда отправляется к первосвященнику Анне. Тот не хочет трогать Иисуса, боясь заступничества учеников и верующих. Иуда несколько раз посещает Анну, прежде чем убеждает его в необходимости арестовать Христа. Иуда долго и мелочно торгуется, потом соглашается на вознаграждение в 30 сребреников.

В последние дни жизни Иисуса Иуда окружает его трогательной лаской и заботой: передает через женщин цветы, сажает на колени Иисусу детей, покупает дорогое вино, просит учеников, чтобы те берегли Иисуса, достает два меча.

Иисус вступает в Иерусалим, он предчувствует недоброе. В Гефсиманском саду Иуда просит Иисуса приказать ему остаться, не идти предавать его. Появляются стражники, Иуда предает Христа целованием. Ученики даже не пытаются вступиться за учителя и бегут. Петр трижды отрекается от Иисуса. Иуда идет за Христом, но до самой казни не видит ни одного из учеников. Все называют Иуду предателем. Иуда приходит на суд Пилата. Просит Фому отбить Христа, но Фома не способен на это, он доверяет «праведному суду». Единственный, кто понял про Иисуса все, — Пилат, но он бессилен совладать с толпой, требующей казни, и публично умывает руки.

Иуда следует за Христом на Голгофу. Он надеется, что все «поймут» и Христос не будет распят. После распятия Иуда заявляет, что предал невинного, значит, предал синедрион «позорной смерти, которая не кончится вовеки». Ученики Христа сидят и ждут «вторжения стражи и, быть может, новых казней». Иуда упрекает учеников в предательстве, они проклинают его. Он заявляет: «Кто любит, тот не спрашивает, что делать!.. Жертва — это страдания для одного и позор для всех… Вы на себя взяли весь грех… Вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Христа!.. Разве он запретил вам умирать? Почему же вы живы, когда он мертв?.. Что такое сама правда в устах предателей? Разве не ложью становится она 7 » Иуда идет вслед Христу, зовет всех за собой. Петр собирается за ним, но остальные удерживают его. Петр плачет, не зная, куда ему идти.

На горе Иуда останавливается, просит Христа встретить его ласково, уверяет, что ради любви к Иисусу готов идти в ад. Он вешает веревку над обрывом, чтобы, если она оборвется, разбиться о камни. Утром приходят люди, вынимают Иуду из петли и бросают его в овраг, «куда бросали дохлых лошадей, кошек и другую падаль».

Иуда Искариот внешность имел отталкивающую. Череп странной формы был покрыт короткими рыжими волосами. Одна сторона лица была застывшая с невидящим глазом. Голос тоже отличался неблагозвучностью. Почти все добропорядочные жители Иудеи считали Иуду плохим человеком. Ученики говорили Христу, что Иуда лгун и кривляка, приносит только неприятности и ссоры. Почти все не сомневались, что Иуда появился около Иисуса для выполнения какого-то злого и коварного плана. Но Христос принял Иуду как и других отверженных.

Постепенно ученики привыкли к наводившему ужас Иуде и даже доверили ему распоряжаться деньгами. На плечи мужчины легли все заботы о покупках и ночлеге. Он выполнял дела с усердием.

Несмотря на то, что лживый мужчина постоянно рассказывал невероятные истории, которые якобы произошли с ним, он завоевал расположение некоторых учеников Иисуса своей старательностью. Только Фома вступал в полемику с вруном, заставляя Иуду признаваться во лжи. Подходя к какому-нибудь жилищу, Иуда Искариот всегда говорил про обитателей его дурно. А после говорил, что все его обманывают.

В одном селении люди и на самом деле приняли пришельцев враждебно, даже грозили побить их. Однако Иуда спас всех. Он бегал перед толпой, что-то кричал, лгал, этим отвлек внимание жителей, и путники сумели уйти. Но Иуда не получил благодарности от Иисуса за этот поступок.

В один из дней после продолжительного перехода путники остановились отдохнуть. Ученики принялись состязаться в силе - бросали камни в ущелье. Иуда оказался сильнее Петра в этой забаве. Но снова Иисус на стал хвалить победителя. Иуда спрашивал у Фомы, почему учитель не любит его, ведь он спас всех от разъяренных людей? На что получил ответ, что Иисус не хвалит его, потому что он все время лжёт. Как любить человека, который время врет и злословит.

Когда ученики уличили Иуду в том, что он крадет их деньги и хотели изгнать его, Иисус велел его не трогать. Как-то раз Иоанн подошел к Иуде и поинтересовался, он или Петр будет с Христом в райском царстве? Иуда сказал, что конечно, Иоанн. А когда Петр подошел к лживому человеку с таким же вопросом, то Иуда утверждал, что, конечно же, Петр будет главным у Иисуса. А когда оба ученика попросили вслух сказать, чье место первое, то Иуда ответил, что его.

Первым шагом Иуды к измене был его визит к первосвященнику. Изменник рассказывал о проповедях и чудесах Иисуса, призывал первосвященника наказать Христа. Но старый человек боялся смуты, которая может наступить, решись он казнить Иисуса. Тогда пришел Иуда второй раз к первосвященнику и пообещал предать учителя за тридцать серебряников.

А когда предатель вернулся к своим друзьям, то стал угадывать и выполнять все малейшие желания Христа, льстить сопровождающим его мужчинам и женщинам. Так же Иуда старался ученикам внушить мысль, что если возникнет необходимость, то надо защищать Иисуса с оружием в руках. Когда же пришли воины арестовывать Христа, ни один из учеников не заступился за учителя. Когда Иисуса вывели на суд, и толпа кричала об умерщвлении, никто из учеников не возразил. Все отказались от учителя, как он и предрекал.

На следующее утро после казни Иуда пришел к первосвященникам и сказал, что они убили невинного. Затем пошел к ученикам Иисуса и спрашивал, почему они не заступились за учителя? Не выдержав мучений Иуда повесился.