Засекреченная трагедия «Адмирала Сенявина. Адмирал Сенявин Дмитрий Николаевич: биография, морские сражения, награды, память Сражение при Дарданеллах

Это была не показательная, а зачетная(т.е. согласно плана боевой подготовки артиллерийская стрельба), предусматривалось 18 залпов по схеме стрельбы, выполнили, как у Вас и указано, девять. С первых двух залпов (пристрелочных) пошли,накрытия,-т.е. попадания в цель, в данном случае-в буксируемый щит, остальные 7 залпов тоже были в пределах нормы. К особенностям этой стрельбы следует отнести следующие факторы: 1) 18 залпов по схеме стрельбы вместо обычных 12 2) данная стрельба велась,оптическим способом,-т.е. дистанция и направление стрельбы определялись оптическими дальномерами ивизирами, а РЛС работали только для контроля, это сложнее. 3) темп стрельбы был задан достаточно высокий(допустимым считается не более 12 сек между соседними залпами), фактический был выше -9-10сек. Данный фактор учитывается при общей оценке стрельбы. В любом случае цепь стрельбы не замкнется (выстрела не последует), если не выполнено любое из 7 условий ее прохождения - в числе этих условий выполнение горизонтальной наводки(общей для башни) и вертикальных наводок(для каждого орудия), после соблюдения 7 условий замыкается цепь стрельбы (в вашем тексте-электросигнал на башню подан). Следует уточнить, что боевой расчет башни был больше 37 человек, ненамного, но больше, т.е. погибли почти все. Башня состоит из 1)боевого отделения(сама башня, погибли все) 2)верхнего перегрузочного отделения - погибли все) 3) нижнего перегрузочного отделения-из 8 человек погибли четверо. Следует отметить, что выжившие - из числа штатного расписания- т.е. непосредственно служили в башне, а четверо погибших - из числа,прибегающих,-так называют матросов, которые служат в других подразделениях, а по боевому расписанию приписаны к какому-либо боевому посту. В условиях задымления штатный личный состав сориентировался мгновенно, т.к. они, по сути, дневали и ночевали на своем посту, сзавязанными глазами могли работать, чему, к сожалению, не удалось обучить прибегающих 4) 5)снарядный и зарядный погреба - тоже были погибшие, из-за дыма, выполняли действия по проверке затопления погребов, не все успели покинуть погреба. Среди них матрос другой боевой части - связист Золотарев, который спустился помочь погребникам, и погиб. Кстати, единственный из 37 человек, кто не был похоронен в братской могиле, его забрала мать для захоронения на Родине. Что касается стрельбы 8 апреля 1978г. во время посещения Л.И. Брежнева, то она как раз и была неудачной, но на это закрыли глаза. День трагедии - последний день 10-дневного сборпохода, крейсер должен был вернуться в базу, но вернуться пришлось таким образом. С уважением, капитан 3 ранга запаса Харитонов Н.Б., а в описываемое время- командир группы управления артиллерийским огнем главного калибра, старший лейтенант, участвовавший в выполнении той стрельбы.

Дмитрий Николаевич Сенявин родился 6 августа 1763 года в селе Комлево Боровского уезда Калужской губернии - умер 5 апреля 1831 года в Санкт-Петербурге, похоронен в Духовской церкви Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга.

Его отец, Николай Фёдорович Сенявин, сразу после издания манифеста вольности дворянства в 1762 году вышел в отставку, а был он капралом лейб-гвардии Измайловского полка. Когда устроить сына в Сухопутный шляхетский корпус не удалась, его начали учить дома, затем в школе при гарнизонном полку. В феврале 1773 года 10-летнего Дмитрия определили при помощи его дяди А.Н. Сенявина в Морской шляхетский кадетский корпус. Первые три года кадет мало утруждал себя знаниями, однако наставления дяди-флотоводца и старшего брата, уже офицера, заставили подростка взяться за учёбу. В 1777 году Сенявина произвели в гардемарины. Следующим летом он впервые ходил в плавание от Кронштадта до Ревеля и обратно. В 1779 году в эскадре контр-адмирала Хметевского на корабле “ Преслава “выходил для защиты нейтрального судоходства. Плавание у берегов Норвегии оказалось неплохой школой. Когда в начале 1780 года Дмитрий Сенявин на отлично сдал выпускные экзамены, он уже имел точное представление, что такое морская служба.

1 мая 1780 года выпускник корпуса мичман Сенявин на корабле “Князь Владимир “ отправился с эскадрой а Атлантику для охраны судоходства, по результатам 2-х летного плавания командование отметило его “ отличное радение в службе “. После возвращения домой в 1782 году подающего надежды офицера назначили на средиземноморскую эскадру, но перед выходом вместе с 15 другими мичманами откомандировали на Азовскйю флотилию. Сенявин служил на корабле “ Хотин “, на новом фрегате “Крым “. В 1783 году фрегат перешёл в Ахтиарскую бухту, где был основан Севастополь.

Севастопольская бухта

Смышлёный Д.Н. Сенявин состоял флаг-офицером и адъютантом командира Севастопольского порта контр-адмирала Макензи, а после его смерти в 1786 году - контр-адмирала М.И. Войновича. В 1786 году его назначили командиром пакетбота “ Карабут “, доставлявшего в Константинополь дипломатическую почту для посла России в Турции. Положение командира специального судна неминуемо связало его с князем Г.А. Потёмкиным, который летом 1788 года включил опытного моряка в свою свиту, сделав офицером по особым поручениям.

В сражении при Фидониси Д.Н. Сенявин состоял при Войновиче на корабле “ Преображение Господне “ и контр-адмирал отмечал храбрость, неустрашимость и расторопность своего флаг-капитана и представил его к награде. Для Сенявина это сражение явилось школой управления эскадрой. Потёмкин направил капитан-лейтенанта к царице с известием о победе над турецким флотом. Екатерина II “ за весть радостную и жданную “ наградила его золотой табакеркой, осыпанной бриллиантами и наполненной червонцами.

“Преображение Господне“

После возвращения Потёмкин назначил Сенявина своим генеральс-адъютантом и присвоил ему чин капитана 2-го ранга. На берегу Сенявин долго не засиделся. Осенью, командуя кораблём “ Полоцк “ и отрядом вооружённых судов, Сенявин уничтожил у берегов Анатолии 11 турецких транспортов, нападал на турецкие порты Вонна, Карасу, сжёг склады на берегу, взял пленных, за что получил орден Святого Георгия 4-го класса. В марте 1790 года Д.Н. Сенявина назначили командиром “ Навархия Вознесение Господне “, так как его достраивали, то он не смог принять участие в сражениях в Керченском проливе и при Гаджибее. На кампанию 1791 года Ф.Ф. Ушаков создал резервный отряд (эскадру кайзер-флага) из корабля “ Навархия Вознесение Господне “ и 2-х лучших фрегатов, чтобы атаковать флагман неприятеля в сражении при Калиакрии. Ф.Ф. Ушаков отметил командира корабля, который “ оказал храбрость и мужество “.

На следующий год Д.Н. Сенявин - командир корабля “ Святой Александр Невский “, на котором 4 компании крейсерствовал в Чёрном море. В январе 1796 года Дмитрия Николаевича произвели в капитаны 1-го ранга и дали “ под команду “ 74-х пушечный корабль “ Святой Пётр “. На нём Сенявин в составе эскадры Ф.Ф. Ушакова отправился на Средиземное море и участвовал во всех боевых действиях в Архипелаге. За взятие крепости Святой Мавры он получил орден Святой Анны 2-й степени.

“ Навархия Вознесение Господне в сражении при Калиакрии “

“ Святой Пётр “ обстреливает одну из батарей острова Видо при взятии Корфу.

По возвращении эскадры на Родину Д.Н. Сенявин в 18800 году был произведён в капитаны генерал-майорского ранга и возглавил Херсонское адмиралтейство и порт, затем был перечислен в контр-адмиралы и переведён главным командиром порта Севастополь. В 1804 году Сенявина отозвали на Балтику и назначили командиром Ревельского порта. Контр-адмирал за отведённый ему небольшой срок организовал ремонт маяков, помещений некоторых мастерских В 1805 году комиссия, обследовавшая порт, отметила значительное улучшение казённых сооружений и запущенное состояние дома самого командира порта.

Для защиты Ионических островов, где остров Корфу являлся основной базой русского флота, были направлены военные корабли. К началу 1806 года в Адриатическом море сосредоточилась эскадра, состоявшая из 10 линейных кораблей, 5 фрегатов, 6 корветов, 6 бригов, 12 канонерских лодок, госпитального судна и 2 транспортов. На кораблях и судах имелось на вооружении 1154 пушки. Общее количество членов экипажей достигало 7908 человек. Помимо этого на кораблях находился десант в 13000 человек. Командовал эскадрой вице-адмирал Д.Н. Сенявин, унаследовавший военно-морское искусство Ф.Ф. Ушакова. Сенявин был не только учеником Ушакова, но и настойчивым борцом за сохранность и преемственность лучших боевых традиций на русском флоте. Он же с 13 мая 1806 года осуществлял общее руководство всеми морскими и сухопутными силами на Средиземном море.

крепость Тенедос

Для ведения боевых действий эскадра вице-адмирала Д.Н. Сенявина, включавшая в себя семь 74-пушечных линейных корабля, один 64-пушечный линейный корабль, 50-пушечный фрегат, 32-пушечный шлюп и десант из двух батальонов пехоты и 270 албанских стрелков, вышла из Корфу к Архипелагу. К Дарданеллам эскадра подошла 24 февраля 1807 года. Сенявин принял решение блокировать Дарданеллы, захватить крепость на острове Тенедос, чтобы создать базу блокадного флота, а затем вынудить турецкий флот принять сражение в море. Оставив 2 корабля при устье пролива, с остальными Сенявин подошёл к острову турки отказались сдаваться. Сенявин высадил десант и лично шёл с одним из отрядов. Совместными действиями артиллерии кораблей и высаженных войск турецкие укрепления были взяты. 10 марта турки капитулировали. Оставшийся гарнизон в 1200 человек и всё турецкое население перевезли на материк, было захвачено 79 пушек и 3 мортиры. Тенедос стал базой русских блокадных действий.

7 мая 8 турецких линейных кораблей, 6 фрегатов и 55 малых судов под командованием капудан-паши Сейит-Али (Саид-Али) попытались отбить остров и крепость, но, не сумев осуществить намеченного, отошли к острову Мавро. Воспользовавшись попутным ветром 10 мая Сенявин приказал атаковать неприятельский флот. Турецкие корабли, подняв паруса и не вступая в бой, поспешили к Дарданеллам. Началось преследование.

линейный корабль “ Твёрдый “ в бою

Дарданелльское сражение

Русская эскадра состояла из 10 линейных кораблей: “ Уриил “ (капитан 1-го ранка М.Т. Бычевский), “ Твёрдый “ (флагманский Д.Н. Сенявина, капитан 1-го ранга Д.И. Малев), “ Сильный “ (капитан-командор И.А. Игнатьев), “ Ярослав “ (капитан 2-го ранга Ф.К. Митьков), “ Селафаил “ (капитан 2-го ранга П.М. Рожнов), “ Елена “ (капитан 2-го ранга И.Т. Бычевский), “ Скорый “ (капитан 1-го ранга Р.П. Шельтинг), “ Мощный “ (капитан 1-го ранга В. Кровве), “ Рафаил” (капитан 1-го ранга Д.А. Лукин), “ Ретвизан “ (флаг контр-адмирала А.С. Грейга, капитан 2-го ранга М.М.Ртищев) и фрегат “ Венус “ (капитан-лейтенант Е.Ф. Развозов).

Около 18часов задул западный ветер, и русские корабли, нагоняя турецкую эскадру, вблизи Дарданелл стали поодиночке вступать в бой с ближайшими кораблями противника. Первым открыл огонь фрегат “ Венус “, атаковав отставший турецкий корабль. Ближе остальных кораблей к туркам находились “ Ретвизан “, “ Рафаил “, “ Селафаил “. Умело маневрируя, они шли за уходящим к проливу противнику и атаковали их на самых коротких расстояниях. “ Ретвизан “ атаковал вице-адмиральский корабль, дав залп ему в корму. Затем он поразил двумя залпами следующий в стою турецкий корабль. “ Рафаил “ вступил в бой с турецким кораблём, который ранее аткаовал “ Венус “. “ Селафаил “, догнав в 18.30 100-пушечный корабль капудан-паши, дал по нему два залпа в корму, Саид-Али вынужден был изменить курс. В этот момент к турецкому флагману подошёл “ Твёрдый “ и дал залп всем бортом. При этом он так близко подошёл к турецкому кораблю, что реи их почти соприкасались. Д.Н. Сенявин стремился в первую очередь атаковать турецкого флагмана. Но поскольку “ Твёрдый “ слишком близко подошёл к берегу, он был вынужден повернуть на обратный галс. Турецкого флагмана успел поразить продольным залпом “ Селафаил “, после чего сильно повреждённый корабль капудан-паши смог укрыться в Дарданеллах под прикрытие береговых батарей. Затем “ Селафаил “ подошёл под корму другого турецкого корабля, идущего в Дарданеллы, и сделал насколько залпов, прежде чем тот вошёл в пролив. “ Твёрдый “ нанёс серьёзные повреждения кораблю под вице-адмиральским флагом. “ Уриил “ так близко сошёлся с другим турецким кораблём под вице-адмиральским флагом, что своим такелажем сломал у турка утлегарь (продолжение бушприта). Преследуя турок, русские корабли вели бой, по способности меняя курс, убавляя и и прибавляя парусов, часто заходя под корму противника, часто ведя огонь с обоих бортов. В наступившей темноте береговые батареи часто поражали своих. Темнота позволила туркам скрыться в проливе. Три турецких корабля не успели войти в пролив и сели на мель где были добиты утром следующего дня. В бою турки потеряли 2000 человек, русские - 83 человека. В числе погибших был капитан-командор И.А. Игнатьев, вместо него командиром “ Сильного" был назначен капитан-лейтенант Д.С. Шишмарёв. Эта победа явно показала неизмеримое превосходство личного состава русской эскадры над турками. Капудан-паша Саид-Али приказал казнить своего вице-адмирала и дух командиров кораблей.

Афонское сражение

линейный корабль “ Твёрдый “

Тесная блокада столицы Турции была одной из причин восстания в Константинополе и свержения с престола султана Селима III. Вскоре в Константинополе начались голодные бунты. Новый султан Мустафа IVповелел капудан-паше Саид-Али идти в море и “ отнять “ у Сенявина остров с крепостью Тенедос. 10 июня турецкий флот под командованием Саид-Али (10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 3 корвета, 2 брига всего 1200 пушек) вышел из Дарданелл и стал у восточного берега острова Имброс.

Афонский морской бой

Оставив и Тенедоса бриг “ Богоявленск “ (лейтенант П.А. де Додт), накануне пришедший с Корфу, и два греческих судна, Д.Н. Сенявин направился к северу от о. Имброс, чтобы отрезать противника от Дарданелл, а затем навязать ему бой. 15 июня, когда русская эскадра находилась между островами Имброс и Самофракия, турецкий флот спустился к о. Тенедос и обстрелял крепость. 16 июня с Анатолийского берега был перевезён турецкий десант (7000), который начал осаду крепости. Русский гарнизон (600 человек) атаковал противника в момент его высадки, а артиллерия крепости и “ Богоявленска “ вела огонь по турецким кораблям. Эскадра Д.Н. Сенявина 17 июня направилась к о. Тенедос, отрезая турецкий флот от Дарданелл. Турецкие корабли, чтобы избежать сражения, ушли в западном направлении. Обеспечив оборону своей базы и оставив у Тенедоса “ Венус “, “ Шпицберген “, “ Богоявленск “ и два корсарских судна, Сенявин с 10 линейными кораблями (754 орудия) направился на поиск противника.

19 июня 1807 года в пятом часу утра у юго-западной оконечности о. Лемнос были обнаружены корабли противника. Турецкая эскадра состояла из 10 линейных кораблей, 5 фрегатов, 3 шлюпов и 2 бригов - всего 1196 орудий, в полтора раза больше, чем русских. Построившись в боевой порядок: линейные корабли составляли первую линию, в центре которой находились флагманские корабли, фрегаты располагались во второй линии. Готовясь к бою Д.Н. Сенявин применил новый тактический приём - каждого из трёх турецких флагманов должны были атаковать два русский корабля с одного борта на дистанции картечного выстрела. Для атаки турецких флагманов были назначены: “ Рафаил “ с “ Сильным”, “ Селафил “с “ Уриилом “ и
” Мощный “ с “ Ярославом “, что обеспечивало превосходство атакующих в артиллерийском огне. Остальные корабли под командованием Д.Н. Сенявина и младшего флагмана контр-адмирала А.С. Грейга должны были в случае необходимости усилилить атакующих и воспрепятствовать кораблям турецкого авангарда прийти на помощь своим флагманским кораблям. Избирая объектом главного удара флагманские корабли турок, Сенявин учитывал особенности противника; личный состав турецкого флота хорошо сражался только до тех пор, пока держался флагман.

атака флагманских турецких кораблей

В 7.45 шесть кораблей тремя тактическими группами на параллельных курсах начали сближаться с противником почти перпендикулярно его боевой линии с тем, чтобы одновременно атаковать все флагманские турецкие корабли. Если бы они шли кильватерной колонной, то тактическое развёртывание заняло бы значительное время. Наши суда, не отвечая на шквальный огонь противника, в молчании приближались к туркам и, только подойдя на картечный выстрел, открыли жёсткий прицельный огонь. Первым к линии противника подошёл “ Рафаил “. Он дал залп из всех орудий левого борта (заряженных сдвоенными ядрами) по кораблю Саида-Али “Мессудие “. Однако, потеряв управление из-за повреждённых парусов, “ Рафаил “ сам квалился под ветер и прорезал неприятельскую линию между “ Мессудие” и “ Сед-эль-Бахри “. Его атаковали два линейных корабля, два фрегата и бриг.

“ Мессудие “ уже готовился свалиться на абордаж, но меткий “ Рафаила “заставил капудан-пашу отойти. Вслед за “ Рафаилом “ вступили в бой остальные корабли атакующей группы, действуя против назначенных им кораблей противника. “ Уриил “ вынужден был перенести огонь с “ Сед-эль-Бахри “ на “ Мессудие “ чтобы помочь “Рафаилу “. К 9 часам все атакующие корабли встали на свои места против трёх турецких флагманов. С дистанции картечного и даже ружейного выстрела они метким огнём наносили им серьёзные повреждения в парусном вооружении и поражали личный состав турецких кораблей. При этом “ Селафаил “ почти час сражался один на один с “ Сед-эль-Бахри “. Около 9 часов Д.Н. Сенявин на “ Твёрдом “, а вслед за ним и остальные три корабля его группы - “ Скорый “, “ Ретвизан “, “Святая Елена “ - вышли в голову турецкого флота. “ Твёрдый “, сбив выдвинувшийся вперёд турецкий фрегат, преградил путь головному кораблю и дал по нему продольный залп почти в упор. Получив сильнейшие повреждения, турецкий корабль лёг в дрейф и тем самым остановил движение всех остальных кораблей. Не выдержав огня русских кораблей, турецкий флагман “ Мессудие “ около 10 часов вышел из боя и уклонился к западу. По сигналу Д.Н. Сенявина за ним устремился “ Сильный “, войдя в самую гущу неприятельского флота и громя их с обоих бортов. Турецкие корабли стали уходить к полуострову Афон. Сильно повреждённый “ Сед-эль-Бахри “ и конвоирующие его линейный корабль и два фрегата направились в залив Айон-Орос. Д.Н. Сенявин послал вдогонку “ Селафаил “ и “ Уриил “ В ночь на 20 июня “ Сед-эль-Бахри “ был захвачен у полуострова Афон “ Селафаилом “ Сопровождавшие турецкий флагман корабли при появлении русского корабля бросили повреждённый корабль и ушли в глубь залива к остову Николинда. “ Селафаил “ взял “ Сел-эль-Бахри “ на буксир и повёл его к эскадре. Для преследования и уничтожения линейного корабля и фрегатов, укрывшихся в заливе Айон-Орос, Сенявин направил “ Ретвизан ”, “ Сильный “, “ Уриил “ и “ Святую Елену “ под командованием А.С. Грейга. Утром 21 июня, видя безвыходность своего положения, не решаясь вступить в бой, корабль и оба фрегата выбросились на мель и после своза команд на берег были сожжены. Ещё один линейный корабль и фрегат не могли держаться на воде и были сожжены самими турками у острова Тино, а два фрегата потонули у острова Самотраки. Флот султана лишился 4 линейных кораблей, 4 фрегатов, корвета и более 1000 человек убитыми и на долго перестал существовать как боевая сила. Потери русской эскадры составили 77 убитыми и 182 раненый (в числе погибших был и командир “ Рафаила “ капитан 1-го ранга Д.А. Лукин).

Буксировка пленённого “ Сед-эль-Бахри “ русским линейным кораблём “ Селафаил “

Если бы русская эскадра продолжила преследование турок, разгром их был бы полным. Но известие об опасном положении русского гарнизона на о. Тенедосе, атакованного сильным турецким десантом, заставило Д.Н. Сенявина вместо преследования разбитого турецкого флота спешить к Тенедосу куда она прибыла 25 июня. Если бы эскадра не подоспела, гарнизон не смог бы дольше удерживать остров. Избегая кровопролития Сенявин предложил туркам сдаться. Турецкий командир принял условия, и 28 июня около 5000 турок было перевезено на берег, все осадные орудия и оружие были сданы русским.

В1807 году, когда в ходе англо-русской войны 1807-1812 годов русская эскадра, возвращавшаяся в Россию, была блокирована в Лиссабонском порту превосходящими силами английского флота, Д.Н. Сенявин вступил в переговоры с английским командованием и добился сохранения русских кораблей путём их интернирования до окончания войны. 5 августа 1809 года экипажи русских кораблей на транспортах были отправлены в Россию. Александр I оказался недоволен самостоятельными действиями Сенявина. По возвращении в Санкт-Петербург он был понижен в должности. Три года он исполнял должность командира Ревельской эскадры. 2 мая 1811 года Д.Н. Сенявина назначили командиром Ревельского порта.

Балтийский флот на Ревельском рейде

В 1813 году Д.Н. Сенявин подал прошение об отставке. Только в 1825 году, когда на престол вступил Николай I, вспомнили о заслугах Николая Дмитриевича перед Отечеством. Царь вернул его на службу и даже назначил его своим генерал-адъютантом, наградил алмазным знаком ордена Святого Александра Невского и выдал пособие в 36000 рублей. В августе 1826 года Д.Н. Сенявина произвели в адмиралы. В 1830 году Д.Н. Сенявин долго болел и вынужден был уйти в отставку.

Умер Дмитрий Николаевич Сенявин 5 апреля 1831 года. Адмирал просил похоронить его скромно, но император организовал торжественное погребение и лично командовал выделенными почётными войсками.

Именем Д.Н. Сенявина названы группа островов в архипелаге Каролинских островов, мыса в заливе Бристоль Берингова моря и на юге-востоке остова Сахалин, ряд кораблей русского и советского флота.

могила Д.Н. Сенявина

Портрет адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина

wikipedia.org

(1763 - 1831)

Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин

Детство и юность

Дмитрий Николаевич Сенявин родился 6 августа 1763 года в селе Комлеве Боровского уезда Калужской губернии. Ни год, ни место рождения мальчика нельзя было назвать примечательными.

​

Примечательным было только его происхождение: Сенявины служили на флоте с Петровских времен, а его двоюродный дед, Наум Акимович, стал первым русским вице-адмиралом. Дядя юного Дмитрия, Алексей Наумович, участвовал в блокаде флотом крепости Кольберг во время Семилетней войны. Впрочем, отец Дмитрия был только капралом лейб-гвардии Измайловского полка.

Девяти лет от роду Дмитрий поступил в Морской кадетский корпус. Это дело было слажено просто: взрослые выпили, договорились и отвезли в Петербург. Сначала Дмитрий учился не очень хорошо, но потом под воздействием воспитательных мер дяди, А. Н. Сенявина, взялся за ум… и действительно на всю жизнь влюбился в морское дело.

В юности Дмитрий Николаевич отличался готовностью пойти на риск и часто проделывал опасные трюки. Например, он едва не убился, пытаясь быть замеченным императрицей Екатериной.

Время службы на Черноморском флоте было, пожалуй, самым замечательным в жизни Дмитрия Николаевича. Он сделал блестящую карьеру, возможную разве что в екатерининское время.

​

Дмитрий Николаевич был адъютантом адмирала Мекензи и наблюдал, как строится Севастополь. Вскоре ему из-за какого-то поручения довелось встретиться с Потемкиным. Светлейший князь Таврический хорошо разбирался в людях. Талантливый и толковый молодой человек произвел на него весьма сильное впечатление. Позже «великий человек» возьмет его к себе в адъютанты.

​

Постоянные командировки не очень хорошо сказывались на здоровье Дмитрия Николаевича. Он заболел перемежающейся лихорадкой и долго страдал от нее. Излечился Сенявин лишь во время командировки в Константинополь.

​

Когда Екатерина Великая приехала в Крым, Сенявин был представлен ей, но не как другие офицеры. Он был занят приготовлениями к празднествам, и был приведен к ней позже особо.

Русско-турецкая война 1787 - 1791 гг.

События этой войны сильно повлияли на Дмитрия Сенявина. Он получил первый боевой опыт и многому научился под руководством выдающегося русского флотоводца Ф. Ф. Ушакова.

​

В 1787 году черноморская эскадра под командованием контр-адмирала М. И. Войновича попала в сильный шторм. Сенявин тогда служил флаг-капитаном на «Преображении Господнем». Корабль оказался в весьма опасном положении, трюм был наполнен водой, Войнович был перепуган и не мог отдать сколько-нибудь внятных указаний. Своими точными приказами и мужественным поведением Дмитрий Николаевич спас судно.

​

На том же «Преображении» и с тем же начальником Сенявин участвовал в . Князь Потемкин отправил его в столицу - сообщить императрице о победе. За добрую весть он получил от Екатерины золотую табакерку с бриллиантами, внутри которой лежали червонцы.

Виоллье. Портрет фельдмаршала Г.А. Потемкина. Россия. 1790-е гг.

wikipedia.org

Но деятельная натура Сенявина не позволяла ему довольствоваться близостью к влиятельным лицам. Он сам вызвался отправиться в набег на турецкие берега. Его действия были весьма успешны.

​

После того, как Войновича сместили с должности командующего корабельной эскадрой и передали все дела в руки Ушакова, флот на Черном море стал вести оживленные действия. Были одержаны победы при Керченском проливе, Тендре, Калиакрии. Но Сенявин в этих боях никак не проявил себя. И более того - он успел впутаться в поистине возмутительную историю, которая едва не стоила ему карьеры.

Конфликт с Ф. Ф. Ушаковым

На новые корабли в Херсоне и Таганроге были нужны здоровые и опытные матросы, чтобы составить костяк команды. Иначе кто будет обучать новобранцев?

​

Но Сенявин решил поступить по-своему. Он отправил со своего корабля «Навархии» только больных.

Ушаков сильно возмутился. Он приказал заменить матросов. Сенявин отказался выполнить его требование.

Ушаков отметил это в приказе по эскадре. Сенявин написал письмо Потемкину, где жаловался на клевету и оскорбления. Но доказательства были налицо. Всё кончилось тем, что Потемкин сам вызвал Дмитрия Николаевича и посадил под арест. Дело не дошло до суда лишь по той причине, что Ушаков сам вступился за Сенявина и сказал, что готов ограничиться извинениями.

​

«Ушаков, строгий, взыскательный, до крайности вспыльчивый, но столько же добрый и незлопамятный, приветливо встретил Сенявина, со слезами на глазах обнял, поцеловал его и от чистого сердца простил ему всё прошедшее. Потемкин, узнав о сем, писал Ушакову: «Федор Федорович! ты хорошо поступил, простив Сенявина: он будет со временем отличный адмирал и даже, может быть, превзойдет самого тебя!»»

Но, к сожалению, дело на этом не кончилось. Сенявин продолжал писать разные язвительные письма и поддержал своего давнего друга Н. С. Мордвинова, когда тот вступил в конфликт с Ушаковым.

Ситуация изменилась лишь во время одного дальнего морского похода, о котором сейчас и будет идти речь.

Средиземноморская экспедиция

Эта знаменитая экспедиция стала для Сенявина последним уроком в той школе, которую он прошел под руководством адмирала Ушакова. Впоследствии ему придется действовать в тех же местах самостоятельно. Опыт, полученный в этом походе, оказался поистине неоценимым.

В результате очередного «поворота союзов» Россия оказалась в союзе со своим давним врагом - Османской империей. Англия, Австрия и Неаполитанское королевство также оказались в этом международном блоке. Угроза, исходящая от революционной Франции, сплотила всех. Так Европа вошла в тот этап истории, который позже назовут «наполеоновскими войнами». Но в 1798 году многие вещи не были ещё очевидны.

Около Дарданелл севастопольская эскадра соединилась с турецкой. Союзный флот теперь держал курс к Ионическим островам, занятым французами. Нет, к Турции эта территория не имела никакого отношения хотя бы потому, что веками находилась под венецианским владычеством. Но она была в опасной близости к владениям султана Селима III.

Левкада (остров св. Мавры). Гравюра. 1833.

wikipedia.org

Сенявин с интересом и удивлением следил за этими метаморфозами. Вскоре ему было дано одно из ответственейших заданий - выгнать французский гарнизон с острова Святой Мавры, который сейчас обычно называют Лефкадой или Лефкасом. Для выполнения этой задачи ему был дан отряд из двух кораблей и двух фрегатов. Впрочем, Ушаков допускал, что и этих сил может не хватить. В этом случае Сенявину следовало прислать сообщение командующему.

На острове Святой Мавры в помощь Сенявину был собран 8-итысячный греческий отряд. Помощь предлагал и Али-Паша, но от его предложений пришлось отказаться. Этот турок давно прославился своим коварством и вероломством.

Активные действия Сенявина встревожили французов, и они прислали парламентера. Но договориться они не смогли. Дмитрий Николаевич, осознав, что крепость на острове ему не взять, написал обо всем Ушакову.

Вскоре к Святой Мавре прибыли обе эскадры. Ушаков уже готовился к штурму, но он не понадобился. Французы сдались сами.

Крепость Святой Мавры. Современный вид.

Сенявин участвовал в осаде Корфу. Он даже порывался взять на абордаж французский корабль «Женероз», который часто выходил из-под крепости. Ушаков запретил ему это предприятие, но желание действовать учел. Сенявина стали отправлять в Мессину, Палермо и Неаполь. Впрочем, Дмитрий Николаевич участвовал в знаменитом взятии крепости.

Вторая Архипелагская экспедиция

Морской поход, где командовать пришлось Сенявину, был логическим продолжением Средиземноморской экспедиции. Россия вступила в Третью антинаполеоновскую коалицию. Воевать пришлось в тех же местах и с тем же противником. Неудивительно, что дело было поручено именно Сенявину. Большим преимуществом было существование русской базы на Ионических островах

В 1805 году Дмитрия Николаевича произвели в вице-адмиралы. Он получил должность главнокомандующего над флотом и сухопутными войсками, находящимися в Средиземном море.

Осенью эскадра Сенявина вышла в Балтийское море. Перед отправлением смотр проводил сам Александр I. Плавание до Корфу было благополучным.

​

Обдумав политическую обстановку, вице-адмирал решил занять Боко-ди-Катаро - маленькую славянскую страну на побережье Адриатики. В заключении союза с Катаро ему немало помог митрополит Петр Негош. Так Сенявин отрезал французскую Далмацию от Италии.

Однако этому особо радоваться не стоило. Обстановка была сложной. Уже в середине 1806 года ходили слухи о том, что Александр собирается заключить мир с Наполеоном. Бумаги, которые приходили к Сенявину, были полны противоречий. Он понимал, что скорее всего ему придется принимать решение и самому нести за него ответственность. Это не помешало Дмитрию Николаевичу занять группу островов против Далмации, а затем - Черногорию.

​

Но оказалось, что всё это ещё не беда, по сравнению с новой угрозой. Турция объявила войну.

Слева – карта бухты Боко-ди-Катаро.

Сверху – акварель с видом на Котор. Около 1840 г.

wikipedia.org

Дарданелльское сражение

С самого начала новой русско-турецкой войны Сенявину приходили совершенно невероятные инструкции. От него ожидали взятия Константинополя - задачи сложной, и как показало время, почти невыполнимой.

​

Бумаги эти противоречили другим, не менее значимым, и Сенявин принял решение действовать по ситуации. Первым делом он решил отправиться к Дарданеллам. По пути к проливу он встретил английскую эскадру Дукворта, потрепанную после неудачного нападения на столицу Османской империи. Дмитрий Николаевич понял, что от Дукворта помощи ему не ждать.

Необходима была база недалеко от Стамбула. И Сенявин занял остров Тенедос, изгнав из крепости турецкий гарнизон. Сейчас не все исследователи считают это решение удачным, но других вариантов Дмитрий Николаевич придумать не смог.

Тенедос. Начало XVIII в.

wikipedia.org

Дарданеллы оказались заблокированы, и поставка хлеба в столицу из Египта прекратилась.

В мае турецкий флот наконец вышел из пролива. Им командовал Саит-Али, тот самый, что сражался с Ушаковым при Калиакрии, старый и хорошо знакомый враг.

​

Встреча произошла 10 мая 1807 года. Как только русская эскадра снялась с якоря, флот Саит-Али стал уходить к проливам. Началась погоня. Вскоре выяснилось, что положение нельзя назвать удачным: сражение будет разворачиваться перед укреплениями Дарданелл. Однако Сенявин был готов пойти и на этот риск.

​

Ситуация словно повторялась. Только на этот раз Саит-Али преследовал не Ушаков, а Сенявин. Ему удалось приблизиться к своему противнику настолько, что «реи с реями почти сходились» .

План Дарданелльского сражения (10 мая 1807)

Береговые батареи старались помочь своим, но в действительности стреляли куда попало. Бой был ужасен и не прекратился даже с наступлением темноты. Только безветрие, которое легло на Дарданеллы в полночь, заставило Сенявина подумать об уходе из пролива. Парусные корабли были отбуксированы из опасного места гребными судами.

​

Прорвать блокаду туркам не удалось. В столице начался бунт. В результате восстания Селим III был свержен. Его место занял Мустафа IV, который отлично понимал, что все проблемы теперь придется решать ему.

Крепость на западном берегу Дарданелл. Современный вид.

wikipedia.org

Афонское сражение

Сенявин хорошо понимал, что ему так и не удалось достичь цели - лишить турок флота. Он также осознавал, что в турецкой столице захотят прорвать блокаду, и флот Саит-Али вскоре вновь выйдет из проливов.

​

Дмитрий Николаевич не ошибался. Саит-Али действительно готовился к новому сражению и даже обещал привезти в Константинополь голову дерзкого русского адмирала.

​

Сенявин составлял план действий. Каждый вражеский флагман следовало атаковать двумя кораблями. «Прошедшее сражение 10 мая показало, чем ближе к нему <неприятелю - авт.>, тем от него менее вреда, следовательно, если бы кому случилось и свалиться на абордаж, то и тогда можно ожидать вящего успеха» .

План Афонского сражения (19 июня 1807)

При первой же возможности Сенявин снялся с якоря и уже 19 июня встретил турецкую эскадру..

​

Без пятнадцати восемь вице-адмирал приказал атаковать турецких флагманов. Согласно плану.

​

Сам Дмитрий Николаевич в это время занимался другим делом. Он начал обстреливать авангард и вскоре остановил движение всего неприятельского строя. Его «Твердый» помог «Рафаилу» (которым командовал капитан Лукин) благополучно пройти сквозь передовую линию. А еще сенявинский корабль отразил атаку арьергарда, который пришел на помощь своим судам.

​

Дмитрий Николаевич еле видел вымпел «Рафаила» за турецким авангардом, но думать об этом ему было некогда.

А. П. Боголюбов. Афонское сражение 19 июня 1807 года

wikipedia.org

Бой длился около трех с половиной часов и кончился победой русских. Довершить разгром турок не удалось - с Тенедоса пришли вести, что гарнизон едва держится и будет вскоре уничтожен турецким десантом, если не придет помощь.

Окончание экспедиции

Тильзитский мир, заключенный Александром I после поражения при Фридланде, перечеркнул все плоды трудов Ушакова и Сенявина. Одним из условий этого соглашения была сдача Ионических островов и Боко-ди-Катаро. Сенявину горько было видеть, что все его труды пропали даром.

​

В Средиземном море эскадра попала в сильную бурю, однако, это было ничто по сравнению с тем океанским штормом, который налетел на нее в Атлантике. Чтобы отремонтировать корабли, пришлось зайти в Лиссабон.

​

Политическая обстановка в то время оставляла желать лучшего. Столицу Португалии вот-вот должны были занять наполеоновские войска. По городу ходили неблагоприятные слухи, что русские хотят помешать отъезду принца-регента.

​

Впрочем, правду говоря, Сенявин предпочел бы не встречаться с новыми французскими союзниками. Он не ошибся. После того, как маршал Жюно занял Португалию, Сенявин должен был подчиняться приказам Наполеона. Но Дмитрий Николаевич придумывал причины, почему он не может ничего предпринять.

​

В августе 1808 года Лиссабон заняли англичане, которые после Тильзита из союзников стали врагами. С огромнейшим трудом Сенявину удалось заключить беспрецедентный договор, что русская эскадра будет отдана Англии на сохранение и ее возвратят после окончания боевых действий, а личный состав отправят в Россию уже сейчас. Впрочем, ждать выполнения этих обязательств пришлось очень долго.

А. П. Боголюбов. Ревельский порт.

wikipedia.org

Годы забвения

24 сентября 1809 года Сенявин наконец вернулся в Петербург. Возвращение это было вовсе нерадостным. Быстро выяснилось, что он остается не у дел. Знаменитый историк Тарле объяснял это завистью и неблагодарностью Александра I.

​

Полтора года у Сенявина не было никакой должности вовсе, а потом его назначили главным командиром ревельского порта. После долгих лет службы это было унизительно. Примерно в это время он начала вести свои записки, от которых до нашего времени дошло только начало.

​

Опальный вице-адмирал оставался в Ревеле до Отечественной войны 1812 г. Во время наполеоновского нашествия он просился в действующую армию, пусть даже в ополчение, но в ответ получил совершенно издевательский отказ. «Где? В каком роде службы? И каким образом?» - ответил Александр.

​

Сенявин ушел в отставку. Жил он бедно, занимая у всех знакомых, в расчете когда-нибудь отдать.

​

В 1820-м году он наконец получил свои призовые деньги, смог отдать долги, обеспечить семью и вести тот образ жизни, который ему и приличествовал.

Возвращение на службу

Николай I вернул Сенявина на службу, пожаловал в генерал-адъютанты, и к своей коронации произвел в вице-адмиралы. Эти милости были связаны с тем, что надо было приводить в порядок флот, сильно пострадавший от всевозможных «Особых комитетов» и прочих нововведения александровского времени. Однако старший сын Сенявина был арестован по невнятным подозрениям в связи с декабристами.

​

В 1827 году российская эскадра должна была отправиться на помощь грекам. Этому предшествовала петербургская конференция, на которой Россия и Англия подписали протокол, «признававший Грецию в вассальной зависимости от Турции с обязательством для последней выселить из Греции всех турок» . Разумеется, Оттоманская Порта не могла пойти на этот шаг. И обсуждение вопроса продолжилось уже в Лондоне.

Смотр императором Николаем I эскадры адмирала Д. Н. Сенявина, отправляющейся на Средиземное море.
10 июня 1827 года.

Репродукция с акварели худ. А. Шифляра.

Центральный Военно-морской музей. Санкт-Петербург.

Николай I успел три раза посетить флотилию до ее отправления. В последний свой визит он пожаловал Дмитрию Николаевичу двадцать пять тысяч рублей. Сенявин с достоинством принимал эти знаки внимания, которые не приносили ему радости.

​

И вот давно знакомый Портсмут… Всё решено, трактат подписан. Эскадра опоздала. Оставалось только отделить корабли, которые должны идти в Средиземное море поддержать греческое восстание c Логином Петровичем Гейденом, одним из замечательных «иностранцев на русской службе». Их ждал Наварин.

​

С Гейденом уходил и ничем не замечательный офицер по фамилии Нахимов. Для него путь, уже пройденный Сенявиным, только начинался.

Смерть. Память

Дмитрий Николаевич ушел с флота, когда заболел водянкой и окончательно обессилел. Болезнь оказалась предсмертной. Он умер в Москве 5 апреля 1831 года, завещав, чтобы его погребли в халате на Охте, где было кладбище для бедняков. Однако Николай I решил нарушить завещание и сам командовал парадом на похоронах. Положили Сенявина в Духовской церкви Александро-Невской Лавры. В советское время могилу Сенявина перенесли в Благовещенский храм. Там он и лежит вместе с Суворовым и прочими великими мужами, достойным продолжателем дел которых он оказался.

Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 3. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1837 - с. 61.

Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 3. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1837 - с. 87.

А. Арцымович. Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин (Окончание). / Морской сборник. - 1855. - № 12. Отдел учено-литературный - с. 260.

Н. Д. Каллистов. А. И. Лебедев. Флот в царствование Императора Николая I. / История русской армии и флота. Т. 9. Сборник. - М., 1913 - с. 184.

Список литературы

1. Арцымович А. Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин. / Морской сборник. - 1855. - № 4. Отдел учено-литературный

2. Арцымович А. Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин (Окончание). / Морской сборник. - 1855. - № 12. Отдел учено-литературный

3. Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 1. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1836

4. Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 2. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1836

5. Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 3. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1837

6. Броневский В. Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 4. - СПб.: Типография императорской Российской Академии, 1837

7. Гончаров В. Г. Адмирал Сенявин. Биогр. очерк с прил. записок адм. Д. Н. Сенявина. - М.: Военмориздат, 1945

8. Каллистов Н. Д. Архипелажская экспедиция. / История русской армии и флота. Т. 8. Сборник. - М., 1912

9. Каллистов Н. Д. Флот в царствование Императора Павла I. / История русской армии и флота. Т. 9. Сборник. - М., 1913

10. Каллистов Н. Д. Флот в царствование Императора Александра I. / История русской армии и флота. Т. 9. Сборник. - М., 1913

11. Каллистов Н. Д., Лебедев А. И. Флот в царствование Императора Николая I. / История русской армии и флота. Т. 9. Сборник. - М., 1913

12. Материалы для истории русского флота. Ч. 15. - СПб: Тип. Морского Министерства, 1894

13. Материалы для истории русского флота. Ч. 16. - СПб: Тип. Морского Министерства, 1902

14. Материалы для истории русского флота. Ч. 17. - СПб: Тип. Морского Министерства, 1904

15. Новиков Н. В. Создание флота на Черном море. Вторая турецкая война / История русской армии и флота. Т. 8. Сборник. - М., 1912

16. Общий морской список: В 13 чч. Ч. 5. Царствование Екатерины II. С - Θ - СПб: Тип. В. Демакова, 1890.

17. Приложение к докладу следственной комиссии о тайных обществах, открытых в 1825 году. / Русский Архив, издаваемый Петром Бартеневым. - 1875. - № 3

18. Русский биографический словарь: в 25 т. Т. 18. / изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического общества А. А. Половцева. - СПб: Тип. В. Демакова, 1904.

19. Святой флотоводец России. Сборник. - СПБ.: «Сатисъ» - «Держава», 2004

20. Скаловский Р. К. Жизнь адмирала Федора Федоровича Ушакова. - СПб: Русская симфония, 2006

21. Снегирев В. А. Адмирал Сенявин (1763-1831) - М.: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1945

22. ак. Тарле Е. В. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800). / ак. Тарле Е. В. Сочинения в двенадцати томах. Т. 10. - М.: Издательство Академии Наук СССР, 1959

23. ак. Тарле Е. В. Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805-1807). / ак. Тарле Е. В. Сочинения в двенадцати томах. Т. 10. - М.: Издательство Академии Наук СССР, 1959

Д. Н. Сенявин. Центральный Военно-морской музей.

Митрополит Петр (Негош)

wikipedia.org

ОТ РЕДАКЦИИ

Воспоминания эти охватывают период времени 1773-1780 гг. и принадлежат перу великого русского флотоводца адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, победителя турок у Дарданелл, у Святой Горы, у острова Самотраки и во многих прочих сражениях.

Я из рода тех Сенявиных (1), которого предки в царствование Государя Императора Петра Великого, славно служили в гвардии и во флоте.

Я родился 1763 года августа шестого в полдень, в селе Комлеве, Боровского уезда. Священник прихода сего учил меня грамоте, а на 8-м году я читал хорошо и писал изрядно. На 9-м году матушка ездила в Петербург затем только, чтобы определить меня в сухопутный корпус. Матушка имела хорошую протекцию, но принят я не был, а по какой причине - не знаю; одно то справедливо, кому где определено, тому там и быть. Матушка в большом от сего огорчении тем же временем возвратилась со мною в Комлево. В это время не было еще у нас ни публичных училищ, ни наемных учителей, а чтобы мне не быть в деревне праздну, я отдан был для изучения арифметики в городскую школу, состоявшую из солдатских детей, под особым присмотром смотрителя той школы гарнизонного поручика Наследова. Выучил я в одно лето первые четыре правила, несколько дробей и деление квадратное и кубическое.

Матушка зимнее время проводила обыкновенно в Москве. В это время дядюшка мой, адмирал Алексей Наумович Сенявин (2), проезжая из Таганрога в Петербург, остановился в Москве. Батюшка (3) мой находился при нем генеральс-адъютантом. Перед самым выездом их из Москвы, батюшка представил меня дядюшке, я ему очень понравился, взяли меня с собой, привезли в Петербург и очень скоро определили в Морской корпус. Это было в 1773 году, в начале февраля, батюшка сам отвез меня в корпус, прямо к майору Голостенову, они скоро познакомились, скоро подгуляли. Тогда было время такое: без хмельного ничего не делалось. Распростившись меж собою, батюшка садился в сани, я целовал его руку, он, перекрестя меня, сказал: «Прости, Митюха, спущен корабль на воду, отдан Богу на руки. Пошел, ямщик!» и в миг он из глаз сокрылся.

Корпус Морской находился тогда в Кронштадте (4) весьма в плохом состоянии. Директор жил в Петербурге и в корпусе бывал редко, по нем старший полковник жил в Кронштадте, но вне корпуса, бывал в корпусе почти каждый день, для того только, что был в корпусе. За ним управлял по всем частям майор Голостенов и жил в корпусе, человек посредственных познаний, весьма крутого нрава и притом любил хорошо кутить, а больше выпить.

Кадет учили математическим и всем прочим касательно до мореплавания наукам очень хорошо и весьма достаточно, чтобы быть исправным морским офицером, но нравственности и присмотра за детьми не было никаких, а потому из 200 или 250 кадет ежегодно десятками выпускались в морские батальоны и артиллерию за леность и дурное поведение. Вот и я, пользуясь таким благоприятным временем, в короткое время сделался ленивец и резвец чрезвычайный. За леность нас только стыдили, а за резвость секли розгами, о первом я и ухом не вел, а другое несколько удерживало меня, да как особого присмотра за мною не было и напоминать было некому, то сегодня высекут, а завтра опять за то же.

Три года прошло, но я все в одних и тех же классах; наконец наскучило, я стал думать, как бы поскорее выбраться на свою волю. Притворился непонятным, дело пошло на лад, и я был почти признан таковым, но к счастью моему был тогда в Кронштадте дядя у меня капитан 1 ранга Сенявин (5). Узнав о намерении моем, залучил меня к себе в гости, сперва рассказал мне все мои шалости, представил их в самом пагубном для меня виде, потом говорил мне наилучшие вещи, которых я убегаю по глупости моей, а потом в заключение кликнул людей с розгами, положил меня на скамейку и высек препорядочно, прямо как родной, право, и теперь то помню, вечная ему память и вечная моя ему за то благодарность. После обласкал меня по-прежнему, надарил конфетами, сам проводил меня в корпус и на прощание подтвердил решительно, чтобы я выбирал себе любое, то есть или бы учился или каждую неделю будут мне такие же секанцы.

Возвратясь в корпус, я призадумался, уже и резвость на ум не идет, пришел в классы, выучил скоро мои уроки, память я имел хорошую, и, прибавив к тому прилежание, дело пошло изрядно. В самое это время возвратился из похода старший брат мой родной (6), часто рассказывал мне в шабашное время красоты корабля и все прелести морской службы. Это сильно подействовало на меня, я принялся учиться вправду и не с большим в три года кончил науки и был готов в офицеры…

Гардемарином я сделал на море две кампании. Первая - в 1778 году на корабле «Преслава» , от Кронштадта до Ревеля и обратно. Будучи в Ревеле в ожидании корабля от города Архангельска, чтобы с ним соединиться и вместе следовать в Кронштадт, случилось в первых числах сентября время дождливое и холодное. После просушки парусов и прикрепления их упал у нас матрос в воду с грот-брам-рея. В тот самый миг офицеры и матросы бросились все на борт, кто кричит: «Давайте катер!», другой кричит: «Хватайся, хватайся!», а человек еще и не вынырнул. Суматоха сделалась превеликая, упавший матрос был из рекрут, тепло одет, в новом косматом полушубке, крепко запоясан, что и препятствовало ему углубиться далеко. Он скоро вынырнул, не робея нисколько, отдуваясь от воды и утираясь, кричал на салинг: «Добро, Петруха, дай только мне дойти на шханцы, я все расскажу: эку штуку нашел дурак, откуда толкаться». Мы тогда почти все захохотали. Вот что бывает с людьми. Несколько секунд назад все почти были от ужаса в беспамятстве, а потом - хохочут.

Матрос скоро взошел на корабль, повторяя те же слова на шханцах. Позвали Петруху с салинга, спрашивали его, но Петруха божился, что не толкал его, а сказал ему только: «Экой мешок, ступай на нок проворней, а не то я тебя спихну», а он, дурак, взявши и полетел с рея». Тут мы больше еще смеялись и помирили их. Чудно, что падая с грот-брам-рея, нигде он не зацепился и даже ни за что не дотронулся и после был здоров совершенно. Множество я видел подобных ему примеров.

Другая кампания была до Норкапа и обратно в Кронштадт и считалась за две. 1779 года в январе месяце отправили нас, гардемарин 33 человека, в Ревель. При нас были капитан корпуса Федоров (7) (небольшой был охотник заниматься нами, а любил больше сам повеселиться) и учитель астрономии, который учил нас поутру два да после обеда два часа и то не всякий день, прочее время мы резвились и гуляли, где кто хотел, только бы ночевали дома. Баня была у нас вещь важная и необходимая, каждую субботу мы в нее ходили не столько мыться, как от безделья резвиться: например: несколько человек выбежим из бани, ляжем в снег и кто долее всех пробудет в снегу, тот выигрывал с каждого по бутылке меду и угощал, кого хотел.

Наместо слова «честолюбие» употребляли мы «молодечество». Были у нас еще в употреблении разные пословицы, самые варварские, как то, «ухо режь, кровь не капнет», «смерть - копейка», к тому же похвала сверстников, когда говорят: «Этот хват, славный околотень». Все это делало нас некоторым образом отчаянными, смелыми и даже дерзкими. Я был крепкого здоровья и часто, иногда с горем пополам, оставался победителем товарищей и бутылок с медом. Бутылка меду самого лучшего стоила тогда 3 копейки.

Лед в гавани был еще крепок, как началось вооружение пяти кораблей и одного фрегата, тогда-то сделалась наша волюшка, только обедали да ночевали дома, в корпусе, прочее время кто на корабле, кто в трактире, кто разгуливает по городу. На другой день как эскадра стала вооружаться, в ночи 3-го числа загорелся корабль «Всеволод». Сперва показался густой дым из форд-люка, а потом вскоре и пламя; сделалась тревога, команда вся сбежалась, проломили лед, выхватили корабль из средины кораблей, поставили на мель, и корабль сгорел до подводной части без всякого другим судам приключения. Причина пожара сего не открылась и осталась неизвестна.

На место сего сгоревшего корабля назначен корабль «Дерись» из Кронштадта. 19 апреля эскадра наша была на рейде и к походу готова; 23-го числа против Ревеля показался корабль «Дерись», мы снялись с якоря, соединились и пошли в море. Вот как расторопно в наше время делались дела. Правда, старики, как говорят, мало знали, однако видно, что знали хорошо распорядиться, нонича знают много, только под носом не видят ничего.

В начале 1780 года нас экзаменовали. 1 мая я был произведен в мичмана и написан на корабль «Князь Владимир». Чины явлены нам в Адмиралтейств-Коллегии в присутствии всех членов. Вместе с тем дано каждому на экипировку жалования вперед на полтрети, то есть двадцать рублей, да сукна на мундир с вычетом в год, да дядюшка Алексей Наумович подарил мне двадцать пять рублей.

Итак, я при помощи мундира и сорока пяти рублей, оделся очень исправно; у меня были шелковые чулки (это был парад наш), пряжки башмачные серебряные превеликие, темляк и эполеты золотые, шляпа с широким золотым галуном. Как теперь помню - шляпа стоила мне семь рублей. У меня осталось еще достаточно на прожиток. Время тогда было благодатное, во всем изобилие и дешевизна чрезвычайные. Правда, лакомых вещей было мало, но зато мы были сыты, румяны и хорошо одеты; одним словом, - ни в чем не нуждались. Я могу сказать - будучи мичманом и далее капитаном, получал жалования в год в первом чине сто двадцать рублей, а капитаном - четыреста пятьдесят, я жил, право, богаче, как теперь в генеральском чине.

В этом лете три наших эскадры вышли из Кронштадта. Одна - пять кораблей и один фрегат - до Англии; другая - семь кораблей и один фрегат - в Средиземное море и зимовала в Ливорно; третья - пять кораблей и один фрегат - до Португалии и зимовала в Лиссабоне. Тут и я находился на корабле «Князь Владимир». В Кронштадт возвратились на другой год.

В Лиссабон пришли мы скоро и тут расположились на зимовку. У нас на корабле капитан был князь Леонтий Никитич Шаховской (8), а эскадрой командовал бригадир Никифор Львович Палибин (в то время во флоте были бригадирские чины). В наше время мы, молодые, скоро и хорошо росли, но не скоро старились. До двадцати лет называли нас: «ребенок», «молокосос». Старики наши как будто нарочно более заботились о здоровье нашем, чем изнурять оное различными науками. Я был тогда на восемнадцатом году и резв до беспамятства.

Случилось капитану моему послать меня к бригадиру просить позволения шести офицерам съездить в Цинтру. Я приехал на флагманский корабль. Тотчас меня окружили мичмана. Сперва, как водится, поздоровались, а потом принялись, по обыкновению, болтать всякие глупости, хохотать. Я тороплюсь к бригадиру - меня не пускают. Я к каюте, - меня держат за полы. Наконец я растолкал, вырвался, подбежал к каюте и только занес ногу за порог, как мичман Лызлов (9), отличный мой приятель, так искуссно подставил мне ножку, что я упал и чуть нос себе не разбил.

Бригадир играл в карты, сидя спиной к двери.

Болван! Ты никогда порядочно не войдешь. Только и дело за тобой, что беситься.

Я подошел, поклонился и начал говорить:

Князь свидетельствует свое почтение Вашему Высокородию и просит позволения… - и вдруг я позабыл о чем. Никифор Львович погодя немного спросил:

Ну о чем же? Я молчу и только краснею.

Ну, дурак, поди вон. Вспомни и приди!

Я вышел на шханцы. Мичмана меня опять обступили, хохочут. А мне не до того. Решаюсь возвращаться на корабль и хоть с большим стыдом да переспросить капитана. Как вдруг вспомнил, обрадовался и иду докладывать.

Хорошо, ответил бригадир, офицеров отпустить. А ты, друг мой, знаешь ли то, что я могу тебя розгами сечь. Отец твой и дядя дали мне на то полную доверенность и если ты не перестанешь беситься - я тебя отдеру на обе корки. Ступай и помни!

Бригадир наш был настоящий русский господин, свободного времени не тратил напрасно

Любил повеселиться. А как кто любит что, - тот обыкновенно желает, чтобы и все любили то. И мы все на эскадре были свободны, весело и время провели, - не видали, как прошло. Два дня в неделю были в городе ассамблеи, которые составляли все иностранные министры, консула, богатейшие негоцианты и вельможи португальские. Один день имел консул голландский Гильдемейстер. Два дня было собрание у Стеца, а остальные два - бригадир имел у себя на корабле.

В этих собраниях были всякий раз две сестры англичанки, по фамилии Плиус. Меньшая называлась Нанси. Ей было около 15 лет Мы один другому очень нравились, я всегда просил ее танцевать, она ни с кем почти не танцевала, кроме как со мною. К столу идти - я к ней подхожу или она ко мне подбежит, и всегда вместе. Мы так свыклись, что в последний раз на прощание очень, очень скучали и чуть ли не плакали. Капитан мой, князь Шаховской, был лет под пятьдесят, весьма кроткого нрава, так что за всю кампанию, то есть около полутора года, никто не слыхал громкого или гневного его приказания. Время проводил он каждый день одинаково. Поутру вставал в шесть часов, пил две чашки чаю, а третью с прибавлением рома и лимона (что называлось тогда «адвокат»), потом, причесавши голову и завивши длинную косу, надевал колпак, на шею навязывал розовый платок, потом надевал форменный белый сюртук и всегда в туфлях, вышитых золотом, торжковой работы. В восемь утра выходил в этом наряде на шханцы и очень скоро возвращался в каюту. В десять часов всегда был на молитве, после полудня обедал, а после обеда раздевался до рубашки и ложился спать. Чтобы скорее и приятнее заснуть, старики имели привычку - заставляли искать себе в голове или рассказывать сказки. Вот и князь наш после обеда искался в голове, а ввечеру сказывали ему сказки. Соснувши час, другой, а иногда и третий, вставал, одевался снова точно так, как был одет поутру, только наместо сюртука надевал белый байковый халат с подпояскою, пил кофе, потом чай таким же манером, как и поутру. Около шести пополдни приходил в кают-компанию, садился за стол и закладывал банк в рубль медных денег. Тут мы, мичмана, пустимся рвать. Если один банк не устоит, - князь делает другой и третий, а потом оставляет играть. А когда выигрывает, то играет до девяти, потом уходит к себе ужинать и в десять ложится спать.

Возвращаясь в 1781 году из Лиссабона в Кронштадт, в июле месяце встретили на Копенгагенском рейде эскадру нашу в девять кораблей и три фрегата, идущих в Средиземное море. Вот в царствование Императрицы Екатерины сколько кораблей ежегодно плавало в дальних морях, чтобы офицеры и матросы приобретали лучшие познания. Тогда флот Балтийский состоял из более сорока кораблей. Разом бывало в море тридцать два корабля, в том числе пять 100-пушечных с медной артиллерией. Можно сказать - флот был славный. Шведы и турки везде и всегда были биты и истребляемы. И сами англичане не осмеливались согрубить Ее Величеству и, стиснувши зубы, старались лишь угодить.

В 1782 году, по именному повелению командировали в Таганрог пятнадцать старших мичманов, в чине которых был и я. В это время назначено было спустить один корабль и два заложить. Государыня изволила посетить Адмиралтейство, присутствовала при закладке и потом взошла на приуготовленный к спуску. Когда Императрица входила на корабль - я с товарищами был у фалрепа. Она часто изволила останавливаться для отдохновения и случилось остановиться ей противу меня. Я потянулся через поручень поцеловать руку. Государыня милостиво изволила пожаловать мне ее.

Не резвись, смотри, - указала она вниз, - сорвешься и пропал.

Точно мать родная…

В Петербурге дали мне партию, одного квартирмейстера и двенадцать матросов, и отправили на почтовых. Я пустился прямо в Москву, потом на Боровки и в Комлево, увидеться с матушкой. Пробыл два дня. За прощальным обедом собралось много гостей посмотреть на приехавшего из Петербурга, побывавшего за морями. Матушка рассказывала гостям, что буду непременно в чинах больших

В Таганрог я приехал в первых числах июля. Посадили меня с товарищами на галиот и отправили в Керчь, на Азовский флот. Флот сей составляли в то время одна корвета 22 пушечная и называлась корабль «Хотин». Он был флагманским. Шесть кораблей бомбардирских, вооруженных мортирами и гаубицами, один бриг, три шхуны и три палубных бота.

Я определен был на «Хотин». Вскоре прибыл в Керчь владетель Крыма Хан Шагин-Гирей. При нем находились министр наш Веселицкий и Главнокомандующий войсками в Крыму генерал-майор Самойлов, впоследствии граф и генерал-прокурор Сената. Хан пробыл в Керчи три дня. Посадили его с тремя преданными ему мурзами на «Хотин», прочих девятнадцать человек свиты разместили на иные суда. Снялись с якоря и на другой день прибыли к Петровской крепости. Тут принял Хана генерал Потемкин, который потом был Светлейший князь Таврический. Хан при съезде одарил нас разными подарками, мне достались серебряные часы, стоющие 50 рублей. Эскадра снялась с якоря и ушла в Керчь.

В октябре прибыл 32-пушечный корабль «Крым», построенный в Хоперской крепости. Командующий флотом Тимофей Гаврилович Козлянинов (10) поднял на нем свой брейд-вымпел и меня перевели на сей фрегат. В последних числах октября мы пришли в Кафу (11), ездили на берег, делали покупки без всякой осторожности от заразительной болезни.

Первого ноября оказалась у нас на фрегате чума. Бригадир тот же час переехал на «Хотин» и приказал нам всех заразившихся свезти на берег и устроить им палатки из парусов. Около 15-го числа чума вовсе прекратилась, похитив за две недели сто десять человек. К счастью нашему, случился у нас искусный лекарь Мелярд. Он служил прежде у Хана и знал чумную болезнь. Пересматривая команду четыре раза в день, он весьма редко ошибался во времени, кто из заразившихся сколько проживет.

В 1783 году пришли в Ахтиар (12). Командиры собрались на обед к адмиралу.

Господа, здесь мы будем зимовать, - объявил он распоряжение Главнокомандующего. - Старайтесь каждый для себя что-нибудь выстроить. Я буду помогать Вам. Идемте кушать.

Сели за стол, обедали хорошо, встали веселы, а ввечеру допили и на шханцах танцевали. Около полуночи бал кончился.

На другой день принялись за дело. Первым делом выстроили пристань и баню. Потом начали строить домики для себя и казармы для людей. Третьего июля адмирал заложил часовню во имя Николая Чудотворца (13), где и ныне церковь морская существует. Вот откуда начало города Севастополя.

Зиму провели весело. Адмирал назначил для благородного собрания большую пустую магазейну. В свободное время занимались разными охотами, все имели хороших борзых собак, ловили рыбу неводом, а так как Севастополь издавна не был никем обитаем, то заливы его сделались наилучшим убежищем рыбам и плавучим птицам. Адмирал наш любил давать празднества. Ни одна свадьба, крестины и даже похороны не обходились без него.

В начале 1784 года князь Потемкин-Таврический был назначен Главнокомандующим Черноморским флотом. Светлейший часто посещал Крым и Севастополь. Я всегда назначался к нему в ординарцы. В сентябре прибыл к нам из Херсона первый построенный там 70-пушечный корабль «Слава Екатерины», под командой капитана 1 ранга графа Войновича.

В 1786 году я заболел лихорадкою. Всякое старание лекарей было мне бесполезно. Граф Войнович, сделавшийся к тому времени главным командиром флота, искренне заботился о моем здоровье и назначил меня командиром пассаж-бота (14), которое беспрерывно ходило к Константинополю с депешами к посланнику, предполагая, что с переменою климата лихорадка меня оставит.

Я скоро пришел в Константинополь и представил себя посланнику Я.И. Булгакову и обедал у него. За столом случился доктор Жароти (славился в Константинополе). Подавали макароны, приготовленные на сливках в паштете. Мне они очень показались и я наложил себе полную тарелку и даже с верхом. Посланник приметил и сказал:

Как вы думаете, доктор, хорошо ли лихорадочному кушать эти макароны и таку еже огромную порцию?

Доктор Жароти, как итальянец, прежде сделал приличную ужимку, а потом отвечал, что если такую порцию скушает здоровый, то непременно приключится ему лихорадка и даром никак это не пройдет. Однако после этой порции лихорадка меня оставила и с тех самых пор как будто никогда ее и не было.

В 1787 году я был произведен в капитан-лейтенанты. Граф послал меня с важными депешами к Светлейшему. По приезде в Кременчуг, тут была уже Императрица. Князь приказал мне отдохнуть, это было под вечер, когда дворянство делало великолепный бал в галлерее, нарочно построенной.

Я был тогда молод, здоров и, несмотря на то, что два дня проскакал триста верст верхом по летучей казачьей почте и столько же верст на перекладных, рассудил, что высплюсь обратной дорогой, а теперь лучше останусь во дворце позевать (на бале не мог быть, потому что не было со мною из платья ничего, кроме дорожного).

В половине июня Государыня прибыла в Инкерман, тут кушала и скоро потом изволила ехать на катере мимо флота в Севастополь. При вступлении на катер Императрица, милостиво приветствуя людей, сказала:

Здравствуйте, друзья мои.

Гребцы разом ответили:

Здравствуйте, Матушка Царица наша.

Потом ей угодно было сказать:

Как далеко я ехала, чтобы только увидеть вас!

Тут, загребной матрос Жаров (который был после лучший шхипер во флоте) ответил ей:

От евдакой Матушки Царицы чего не может статься (как хотите теперь так и разбирайте ответ матроса).

Государыня, обратясь к графу Войновичу, сказала по-французски, с большим, как показалось, удовольствием:

Какие ораторы твои матросы…

Гребцы были подобраны молодец к молодцу, росту не менее десяти вершков, прекрасные лицом. На правой стороне все были блондины, на левой - брюнеты. Одежда их была: оранжевые атласные широкие брюки, шелковые чулки в башмаках, тонкие полотняные рубашки, галстук тафтяной, пышно завязанный, а когда люди гребли, тогда узел галстука с концами был закинут на спину, фуфайка оранжевого тонкого сукна выложена узорами черного шнура, шляпа круглая, с широким галуном с кистями и с султаном страусовых перьев. Катер блестел от позолоты и лака.

На флоте люди поставлены были на реях в летних платьях, фуфайках и широких белых брюках, шелковых галстуках, кушаки были разных цветов по кораблям на подобие лент георгиевских и владимирских.

На другой день Государыня изволила посетить флот. С нею был австрийский Император Иосиф II. Он обращение имел весьма свободное и очень часто позволял себе говорить итальянские полуматерные термины, которые введены там в такое употребление, что даже первоклассные дамы говорят их без всякого зазрения совести.

На третий день поутру Государыня изволила отправиться в обратный путь. Кушала в Байдарах. В это время шведы затевали великие проекты на зло России. Они убедили турок объявить нам войну, обещали им возвратить Крым. Шведы так были уверены в успехе, что был уже назначен комендант нашего Петербурга. В августе турки сделали требование: Крым возвратить, Кинбурн срыть. Посланник наш отверг глупости их. Война возгорелась. Турки посадили посланника в Семибашенный замок, назначили семь кораблей и пять фрегатов к Варне и там ожидать столько же кораблей, под предводительством известного славного капитана-паши Гассан-Паши. Светлейший незамедлительно уведомил графа Войновича о войне с турками, предложив со всем флотом пуститься на турок. Повеление это получено, как теперь помню, 30 августа в субботу после обеда. На другой день все капитаны обедали у графа и упросили его в понедельник не уходить в море, ибо это день несчастный. Вот совершенное невежество и глупость русского предрассудка. Если бы мы вышли в море в понедельник, то непременно были бы в Варне и сделали бы сражение, а так целые сутки промедлили и потерпели ужасное бедствие.

2 сентября, с добрым попутняком вступили под паруса: три 70-пушечных корабля, два 50-пушечных и шесть 40-пушечных фрегатов. Проплыв половину расстояния, четвертого числа, случились нам ветры тихие. 8-го в полдень мы были от Варны в сорока милях, ввечеру ветер стал крепчать, а к полуночи сделался ужасный шторм от норд-веста. 9-го на рассвете мы видели только один корвет и два фрегата без мачт. В девятом часу у нас на корабле все три мачты сломились разом, сделалась большая течь. В полдень никого от нас не было видно. Десятого течь прибавилась, а 11-го так увеличилась, что мы были на краю гибели. Шторм продолжался трое суток, потом стих и время сделалось прекрасное.

В наше время, в старину, в командах бывали один-два весельчака для забавы людей. Их звали «коты-бахари». У нас был такой, - слесарь корабельный. Играл на дудке с припевами, шутил. Когда во время шторма, я сошел на палубу покуражить людей, вижу слесарь сидит покойно на пушке, обрезая кость солонины и кушает равнодушно.

Скотина, то ли теперь время наедаться, - закричал я ему.

Бахарь соскочил и вытянулся.

А я думал, Ваше Высокоблагородие, теперь то и поесть солененького, может доведется пить много будем.

Все захохотали. «Ура, бахарь, ура!» Все оживились, и работа сделалась в два раза спешнее.

21-го числа вернулись в Севастополь. Из числа эскадры наш фрегат «Крым» (15) пропал без вести, а корабль «Мария Магдалина» унесло без мачт в Константинополь, и он достался туркам со всем экипажем.

Сентября 29-го рано поутру у острова Ад (что ныне Березань), показались турецкие 11 кораблей, 8 фрегатов и мелкие военные суда. Подошли к Очакову и установились на якорь. Турки пришли взять Кинбурн, и у кого же взять? - у графа Суворова, который сам поставлял себе священным долгом за веру свою и у врагов Государя своего, где и как возможно побольше приколоть.

1 октября турки начали высаживать десант на оконечность косы. Граф Суворов приказал всей артиллерии зарядить одним ядром с картечью, полевые орудия поставить перед стеною крепости, прикрыть турами и также зарядить картечью. Но не палить, пока турки не подойдут на картечный выстрел. Турки пустились на приступ. Крепость не палит. Они остановились, изумленные, думали и рассуждали, почему не стреляют по ним. Решили - пушки не заряжены, а, быть может, их и нет. Только подбежали - наши сделали залп. Турки дрогнули назад. Три раза подступали, даже вскакивали на наши пушки. После четвертого отбоя граф Суворов вывел войска из крепости, бросился на турок. Их гнали, кололи беспощадно, топили суда. Граф Суворов при сражении был ранен. По окончании дела, обмывал раненую шею на взморье и, конечно, не без намерения позволял отличным гренадерам драть себя за ухо и поздравлять с обновкою.

20 мая 1788 года, рано поутру, турецкие корабли, шесть фрегатов, десять корветов и 40 лансон, показались у Кинбурна. Здесь находилась наша дубель-шлюпка, под командою капитан-лейтенанта Сакена, славного морского офицера (16). По точным обстоятельствам он должен был идти на соединение с нашей флотилией. Откланиваясь за завтраком графу Суворову, он сказал:

Меня турки даром не возьмут.

Около полудня он снялся с якоря, поставил все паруса. Ветер ему благоприятствовал. Турки бросились в погоню. К несчастью Сакена, ветер стал стихать. К сумеркам заштилело. Турки приблизились на пушечный выстрел. Сакен храбро отпаливался, наносил большой вред, но отбиться не мог. Тогда Сакен послал всех людей на бак, вошел в свою каюту, под полом которой была крюйт-камера, взорвал свое судно, и сам с ним взлетел на воздух.

Сей поступок Сакена остается на произвол судить каждому. Сколько голов, столько умов. Я знаю только, что поступок Сакена не был чужд сердцу Императрицы. Она щедро наградила его старую мать и двух сестер…

На этом обрывается рукопись нашего славного адмирала.

Подлинная его рукопись хранилась в Архиве Морского Генерального штаба в Петербурге. Покойный адмирал писал эту рукопись уже в чине адмирала, в начале прошлого столетия.

Из архивов капитана 2 ранга Н.С. Чирикова

ПРИМЕЧАНИЯ:

• 1) Первыми представителями рода Сенявиных во флоте были братья Иван, Наум и Ульян Акимовичи Сенявины, начавшие службу при Петре I. Из них Наум Сенявин, командуя корабельным флотом, одержал победу над шведами у острова Эзель в 1719 году. О нем смотри статью фон Гельмерсена «Военная Быль» № 88 стр. 43.
• 2) Это сын Наума Сенявина, создатель Азовской флотилии при Императрице Екатерине II. Со смертью Петра, в 1725 году, несколько лет не интересовались судостроением на юге, пока в 1729 году граф А.И. Остерман не возобновил работ по достройке начатых Змаевичем судов. В кампанию 1735 года, при вторичном взятии Азова, флотилия Бредаля, построенная на донских верфях, (Воронеж - Тавров), сильно содействовала падению крепости своей бомбардировкой и блокадой. Это было единственное пробуждение от мертвой спячки, которую при ближайших преемниках Великого Петра переживал флот. Только с воцарением Екатерины началось возрождение флота и одним из первых указов явился указ о создании на старых Петровских верфях на Дону и его притоках флотилии, получившей название «Азовской» или «Донской». Весь 1769 и 1770 года прошли в упорной работе по восстановлению и оборудованию верфей, портов и постройке судов. Флотилия эта, созданная руками талантливого моряка контр-адмирала Алексея Наумовича Сенявина, приняла деятельное участие, под его же командованием, в завоевании Крыма и положила начало русскому господству в Черном море. Эта постройка и кадры Алексея Наумовича Сенявина были лебединого песней донского судостроения. Азовское море, к которому так упорно пробивался Петр Великий, отходило на второй план и превращалось во внутреннее озеро.
• 3) Николай Федорович Сенявин в чине армии подпоручика состоял генеральс-адъюдантом до 1784 года, когда был уволен в отставку.
• 4) Директором был адмирал Иван Логинович Голенищев-Кутузов. Случившийся 23 мая 1771 года сильный пожар на Васильевском острове, причем сгорел Морской Шляхетный кадетский корпус, побудил Адмиралтейств-Коллегию перевести его в Кронштадт и поместить в так называемом Итальянском дворце, где позже помещалось Техническое училище Императора Николая I, сделав ранее исправления и переделки в здании, на что было израсходовано почти 12 тысяч рублей. Теоретические сведения сообщались в корпусе в то время хорошо. В числе преподавателей был замечательный человек Н.Г. Курганов. Ученик Навигацкой Школы, попавший в помощники учителей в Морскую Академию, он, будучи в математических классах, не только образовался дальше в математических и морских науках, но сам узнал хорошо французский и немецкий языки и мог читать английские и латинские книги.
• 5) Иван Федорович Сенявин выпуска из Морского Шляхетного кадетского корпуса 18 февраля 1760 года. Служил во флоте до 1782 г.
• 6) Сергей Николаевич Сенявин, выпуска из Морского Шляхетного кадетского корпуса 1 мая 1779 года. Служил во флоте до 1791 года, когда после шведской кампании 1788-90 гг. был уволен в отставку за ранениями, с чином капитана 2 ранга и сохранением получаемого содержания по смерти.
• 7) Капитан 1 ранга Николай Семенович Федоров, выпуска из Морского Шляхетного кадетского корпуса 1 мая 1766 года, произведен в мичманы из капралов. Состоял в этой должности «полковника».
• 8) По общему Морскому Списку, в XVIII веке среди Шаховских было 4 моряка; среди них три брата: Федор, Леонтий и Филипп Никитичи, младшие сыновья князя Никиты Ефимовича. Мне кажется, что в данном случае адмирал спутал Леонтия с его старшим братом - Федором, так как служебные данные Сенявина совпадают с теми которые имеются в Общем Морском Списке о князе Федоре. - 1780 г. - Командуя кораблем «Князь Владимир», плавал в Средиземном море, в эскадре капитана бригадирского ранга Палибина. 1781 г. - Командуя тем же кораблем, возвратился с эскадрою в Кронштадт. 1782 г. -Уволен от службы. (справка дана князем Д.М. Шаховским)
• 9) Дмитрий Лызлов, выпуска из Морского Шляхетного кадетского корпуса 21 апреля 1777 года, произведен в мичмана из капралов.
• 10) Тимофей Гаврилович Козлянинов, выпуска из Морского Шляхетного кадетского корпуса 18 февраля 1760 года.
• 11) Кафа - впоследствии Феодосия.
• 12) Ахтиар, название татарского селения на берегу бухты. Впоследствии - Севастополь.
• 13) Никольский Морской Собор, на Екатерининской улице между Графской пристанью и Минной башней.
• 14) Пассаж-бот - курьерское судно.
• 15) На серых мраморных досках, находившихся в церкви Морского корпуса в Петербурге. На первой доске - Погибшие при крушениях. Третья строка - Фрегата «Крым», пропавшего без вести в Черном море в 1787 году: капитан-лейтенант Николай Селиверстов, мичманы Иван Рындин, Василий Рубец.
• 16) Фон Сакен Рейнгольд, выпуска из Морского Шляхетного корпуса 8 марта 1772 года. Произведен из капралов в мичмана. Черная доска в церкви Морского корпуса в Петербурге. На второй доске: На войне с Турцией 20 мая 1788 года капитан 2 ранга Рейнгольд фон Сакен, командуя дубель-шлюпкою с 9 орудиями и быв преследуем неприятельскою гребною флотилией, на высоте Кинбурна свалился с 4 галерами и вместе с ними взорвался.

В.И. АБАКУЛОВ,
научный сотрудник отдела истории
Калужского областного краеведческого музея

Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин

Калужский край, несмотря на то, что не граничит ни с какими морями и находится в центральной России, среди лесов и пролей, дал нашей стране многих замечательных флотоводцев. Нашему знаменитому земляку, прославившему Российский флот своими победами, адмиралу Дмитрию Николаевичу Сенявину в этом году исполняется 240 лет. Он родился 6 августа по старому стилю (17 по новому) 1763 г. в селе Комлеве Боровского уезда. Будущий адмирал происходил из небогатой дворянской семьи, прославившейся своими морскими традициями. С конца XVII и до середины XIX в. на русской флоте служили 15 офицеров, представителей этого славного рода. Среди них было пять адмиралов (Наум Акимович, Иван Акимович, Алексей Наумович, Николай Иванович и Дмитрий Николаевич). Сенявины помогали Петру I в создании отечественного военно-морского флота.

Свои детские годы Дмитрий Сенявин провел в небольшом родовом имении в нескольких километрах от старинного города Боровска. С февраля 1773 г. Дмитрий выбрал для себя морскую службу и поступил на учебу в Морской корпус. По окончании учебы Дмитрий Николаевич служил на Черноморском флоте.

Во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. Д.Н. Сенявин в составе русского флота, которым командовал адмирал Ф.Ф. Ушаков, принимал участия в сражениях с кораблями неприятеля. Был командиром кораблей "Иосиф II" и "Навархия".

Ушаков выдвигал Сенявина на ответственные командные должности. Летом 1792 г. Дмитрий Николаевич был назначен командиром корабля "Александр Невский". Через четыре года Сенявин произведен в капитаны первого ранга и назначен командиром корабля "Святой Петр".

С 1798 г. разворачиваются совместные действия русского и турецкого флотов против наполеоновской Франции. Отряд кораблей под руководством Д.Н. Сенявина захватил крепость на острове Санта-Мавра. В целом русские войска изгнали французов с Ионических островов. 12 сентября 1800 г. эскадра Ушакова, в составе которой служил и Сенявин, была отозвана в Севастополь.

XIX век начался захватническими войнами Наполеона. В 1804 г. Наполеон усилил активные действия на Балканах и в Италии. В связи с создавшейся угрозой интересам России на Средиземном море, русское правительство направило туда эскадру Балтийского флота под командованием вице-адмирала Д.Н. Сенявина. Заняв область Боко-ди-Каттаро, населенную славянами, Сенявин преградил путь Франции на Балканы.

18 декабря 1806 г. Турция, подстрекаемая Францией, объявила войну России, пытаясь вернуть утраченные позиции на Черном море и в Крыму.

Корабли Сенявина захватили 10 марта 1807 г. остров Тенедос, чтобы установить тесную блокаду Дарданельского пролива, и начать крейсерские действия в Эгейском море, тем самым лишив столицу Турции подвоза продовольствия из ее малоазиатских владений. На острове была создана укрепленная база.

10 мая турки попытались снять блокаду. Завязалось Дарданельское сражение. Но капудан-паша Сеид-Али, командовавший турецкой эскадрой, потеряв три корабля и 2000 человек личного состава, поставленные задачи не выполнил. Он казнил своего вице-адмирала и двух командиров кораблей.

После поражения турок, блокада Эгейского побережья русскими моряками была усилена. В Константинополе начались голодные бунты. Произошел даже государственный переворот, в результате которого был свергнут Селим III и султаном провозглашен Мустафа IV. Новый правитель приказал Сеид-Али отбить у русских остров Тендос. 15–16 июня 1807 г. турки предприняли такую попытку, но и она оказалась для них неудачной.

19–20 июня состоялось Афонское сражение. Турки намного превосходили русскую эскадру в численном составе и вооружении. Они имели 9 линейных кораблей, 5 больших фрегатов и 5 легких судов при 1 238 пушках. Эскадра Сенявина состояла из 10 кораблей и 754 пушек. Корабли у турок были новые, построенные на французских и английских верфях, имели медную обшивку и медные же пушки крупного калибра. Русские корабли были более старыми и вооружены чугунными пушками. При этом личный состав турецкого флота проявлял в бою крайнее упорство из-за страха перед жестокими наказаниями. Так, командир корабля, вышедшего из строя раньше своего флагмана, подвергался смертной казни.

Несмотря на это, русские моряки, руководимые Д.Н. Сенявиным, проявив мужество и находчивость, сумели разгромить турецкую эскадру. Турки в Афонском сражении потеряли более трети своего флота. 25 июня Сенявин подошел к острову Тендос, который отражал натиск турецкого десанта. С появлением русских кораблей турки оказались в сложном положении и капитулировали.

Победа в Афонском сражении обеспечила русскому флоту господство на всем Эгейском море. Турецкое командование убедилось, что своими силами не может снять блокаду. Начались переговоры турецкого султана с русским правительством, завершившиеся подписанием перемирия в августе 1807 г.

Д.Н. Сенявин был представителем решительной наступательной тактики. Он стремился эффективно использовать в бою корабельную артиллерию. Использовался русским флотоводцем также принцип манёвренного боя, что в дальнейшем способствовало утверждению манёвренной тактики русского флота. Сенявин разработал и осуществил на практике идею одновременного нанесения главного и вспомогательного ударов по врагу. Он уделял много внимания осуществлению непрерывного руководства боем.

27 июня 1807 г. в Тильзите между Россией и Францией был подписан мирный договор. Александр I приказал Сенявину прекратить боевые действия на Средиземном море, и передав Франции Ионические острова и область Боко-ди-Каттаро, возвратиться в Балтийское море.

В 1810–1813 гг. вице-адмирал Сенявин занимал должность главного командира Ревельского порта. В 1825 г. он был назначен командующим Балтийским флотом. Через год Сенявин был произведен в адмиралы. Командовал Балтийским флотом адмирал до 1830 г., когда по болезни был вынужден выйти в отставку. Умер Д.Н. Сенявин 5 апреля 1831 г. на 68-м году жизни.

Русский народ высоко оценил заслуги своего замечательного соотечественника: на корабле, названном именем Сенявина, капитан-лейтенант Ф.П. Литке в 1828 г. совершил кругосветное плавание. Во время его проведения в Тихом океане была открыта группа коралловых островов, названных в честь Дмитрия Николаевича островами Сенявина.

К сожалению, от родовой усадьбы Сенявиных в Комлеве ничего не сохранилось, была разрушена и церковь, стоявшая в селе Комлеве. Ныне на ее месте сооружен памятник. А около села находится большой пруд.